В Европе, которая не перестаёт гордиться своей толерантностью, всё большую популярность набирают правые партии. Считается, что причиной тому стали массы беженцев, которые своим поведением вызывают объяснимое раздражение коренных европейцев и как следствие – возрождение националистических идей. Однако как нельзя быть немножко беременной, так не получается и сохранить границу между национализмом, шовинизмом и нацизмом.
23 марта 85-летняя парижанка Мирей Кноль была жестоко убита в собственной квартире. Причиной смерти стали 11 ножевых ранений. После убийства преступники подожгли квартиру женщины. Через несколько дней преступников задержала полиция. В ответ на убийство парижане вышли на марш протеста.
Дело в том, что убитая была еврейкой, и потому общество восприняло преступление как очередной факт воинствующего антисемитизма, ставшего всё больше проявлять себя в последнее время.
Ле Пен – за евреев. На словах
Марш солидарности, который инициировала мэрия Парижа, собрал несколько десятков тысяч человек. При этом полицейская статистика свидетельствует: за прошлый год число антисемитских нападений во Франции увеличилось почти на 26%. Также на 22% выросло число актов вандализма, совершённых на еврейских кладбищах и в синагогах. Традиционно считается, что всему виной мигранты, которые начиная с 2015 года наводнили Европу. Однако ещё за год до миграционного кризиса французские социологи отмечали, что антисемитских взглядов в той или иной мере начал придерживаться каждый третий француз. Откуда бы это взялось?
Не секрет, что последние годы во Франции всё большей популярностью пользуются политические силы, провозглашающие своей целью борьбу с неконтролируемой миграцией. Во Франции эту нишу традиционно занимает возглавляемый Марин Ле Пен «Национальный фронт». Публично она, впрочем, не раз заявляла, что видит угрозу для страны только в мигрантах с востока, открещиваясь от антисемитских высказываний своего отца, основателя партии Жана-Мари Ле Пена. Однако, судя по всему, для националистов «понаехавшие» – понятие, имеющее в реальности более широкий охват, чем об этом провозглашается официально. В итоге объектом недовольства становятся заодно и евреи – неважно, что сами по себе они давно имеют французский паспорт. Что ж, ничего удивительного – найти националиста, не являющегося антисемитом, похоже, ещё не удавалось никому. Вот и рост насилия, от которого страдают не мигранты, но и коренные французы, отмечается как раз в тех департаментах Франции, где «Народный фронт» пользуется особой популярностью.
Число радикалов в Германии удвоилось
В начале апреля специалисты Центра Кантора при Тель-Авивском университете представили доклад, в котором отмечается рост числа антисемитских настроений в Австрии. Рост пришёлся как раз на период избирательной кампании ультраправой Партии свободы, пришедшей в октябре прошлого года к власти в стране. Партия свободы, пришедшая к власти на волне антииммигрантских настроений, не спешит откреститься от своих корней – Союза Независимых, в котором состояли многие бывшие члены вермахта и СС. При этом в качестве основной угрозы «традиционным европейским ценностям» австрийские правые, как и их французские товарищи, видят, конечно, не евреев, а радикальных исламистов. Которых, в свою очередь, активно поставляют выросшие в последние годы за счёт беженцев из Африки и с Ближнего Востока мусульманские общины практически во всех европейских странах. Однако от корней СС никуда не деться.
О том, что власти Эстонии в случае изменения ситуации могут принять решение о закрытии границы с Россией, заявил возглавляющий МИД страны Маргус Цахкна.
Аналогичная ситуация складывается и в Германии. По данным германского ведомства по охране конституции, за последние пять лет число выявленных радикалов увеличилось в стране в два раза – с 5,5 до 11 тыс. человек. При этом речь идёт лишь о тех, кто тем или иным образом уже попадал в поле зрения полиции или немецких спецслужб. Неудивительно, что выступающая с резкой антииммигрантской риторикой партия «Альтернатива для Германии» (АдГ) набрала на прошлогодних выборах рекордные для себя 12,6% голосов, что обеспечило ей 94 места в Бундестаге. Если бы такой результат продемонстрировала любая другая партия, у неё были бы все шансы на министерские портфели в качестве младшего партнёра правящей коалиции. Но политкорректная Ангела Меркель сразу же дала понять, что АдГ в правительство не пустит: уж лучше перевыборы. Между тем особенно активно за АдГ проголосовали в небольших федеральных землях, таких как Гамбург и Берлин. И вновь знакомая по Франции история: именно в регионах, отдавших предпочтение ультраправым борцам с мигрантами и исламистами, растёт число экстремистских выходок. Последний пример – нападение на двух подростков в кипах в Берлине. Пострадавшие отделались лёгкими ссадинами, полиции пока не удалось задержать никого из нападавших (один из них, по данным СМИ, говорил на сирийском диалекте арабского языка). Кстати, один из пострадавших подростков вообще не был евреем – кипу ему подарил его друг, с которым он и решил прогуляться по берлинскому району Пренцлауэр-Берг, известному многочисленной арабской диаспорой.
Замкнутый круг
Ангела Меркель, чья провальная миграционная политика и привела к росту популярности АдГ, уже заявила, что с антисемитскими инцидентами нужно бороться «с твёрдостью и решимостью». Между тем статистика неумолима: количество преступлений на почве ненависти выросло в Германии с 644 в 2016 году до 707 в 2017-м – примерно теми же темпами, что и популярность АдГ.
Ситуация напоминает замкнутый круг: в ответ на рост числа исламских радикалов и совершаемых ими на почве религиозной ненависти преступлений в Европе растёт популярность правых националистических партий, чьи сторонники готовы поддержать весьма радикальные меры в отношении своих оппонентов. Понятно, что бороться с экстремизмом с помощью других экстремистов – это тушить пожар бензином, однако пока что мейнстримные политические партии в Европе, возглавляемые Ангелой Меркель и Эмманюэлем Макроном, не могут противопоставить этому ничего, кроме траурных маршей и осуждающих заявлений. Европа очень долго гордилась тем, что сумела вывести бациллу нацизма. Оказывается, она не умерла, а только впала в долгую спячку. И случись что, вновь встать к печам концлагерей будет кому.
