Версия // Культура // Свой 60-й день рождения Михаил Плетнёв встретил на гастролях Российского национального оркестра в Колумбии

Свой 60-й день рождения Михаил Плетнёв встретил на гастролях Российского национального оркестра в Колумбии

5929

Маэстро-легенда

В разделе

Коллектив Михаила Плетнёва в Колумбии представляет Россию на III Международном фестивале классической музыки (III Festival Internacional de Música Clásica de Bogotá). Фестиваль тематический – и в этом году организаторы посвятили программу русскому романтизму.

Как сообщает пресс-служба оркестра, РНО – один из самых любимых зарубежной публикой отечественных симфонических коллективов – стал единственным российским оркестром, приглашённым принять участие в масштабном апрельском форуме. Вместе с оркестром в Боготе выступили пианисты Михаил Воскресенский и Алексей Володин, а также скрипач Сергей Крылов.

Обожание Чайковского и интерес к «архивной» музыке

Для гастрольной программы Плетнёв не стал ориентироваться на безусловные шедевры, напротив, следуя своему творческому кредо, включил в программу и раритеты. В этой программе проявляются черты Плетнёва: обожание Чайковского и интерес к «архивной» музыке, в некоторой степени к популяризации неизвестных сочинений. Что касается Чайковского, здесь Плетнёв – легенда: интерпретации музыки русского композитора на самом деле уникальны, кажется, Плетнёв – один из немногих, если не единственный, кто смог уловить и передать и чуткость, и надлом, и пророчество партитур Чайковского. На закрытии Конкурса им. Чайковского, где 21-летний Плетнёв занял первое место, он исполнил неизвестную до тех пор фа-минорную сонату Чайковского. Её ноты он нашёл в архиве, сам отредактировал – и довёл пьесу до слушателя. Он, чтобы слушатели «расслышали» величие балетных партитур Чайковского, сделал фортепианные транскрипции фрагментов из «Щелкунчика» и «Лебединого озера». Наконец, он записал все сочинения своего любимого композитора и до сих пор остаётся единственным, кто осуществил подобный проект.

Независимый, в чём-то вызывающий, дерзкий

Российский национальный оркестр – проект тоже во многом уникальный. Дитя безумных 1990-х, оркестр без государственных дотаций (он существовал на частные пожертвования), свободный, независимый, в чём-то вызывающий, дерзкий. Каждое его выступление сопровождалось немыслимым ажиотажем, особенно когда солировал сам Плетнёв. Только в 2000-х коллектив перешёл под государственное крыло.

Как многие из великих, Плетнёв остаётся для публики полной загадкой. Мы видим его на эстраде: сосредоточенный на музыке, он сдержан в жесте и в эмоциях – порой даже на поклонах не улыбнётся. Он не любит давать интервью, и иногда в ответе на какой-нибудь профессиональный вопрос может ограничиться фразой «я в этом не разбираюсь», тем самым давая понять, что разговор окончен. Одно из последних кратких интервью он дал президенту, главному редактору издательского дома «Версия» Николаю Зятькову (см. рубрику «Блиц-интервью»). А над развёрнутой беседой с Плетнёвым музыкальный критик Ярослав Тимофеев работал в течение года, методично заходя в артистическую после концерта и отправляя вопросы по мейлу.

Наверное, сказать, что Плетнёв стремился стать дирижёром, даже не совсем верно. Он хотел стать – и стал – Музыкантом, где фортепиано, дирижёрский подиум, композиторское перо лишь части целого.

Собственно, а что известно о Плетнёве? Триумфальный победитель Конкурса имени Чайковского, блестящий пианист, молодой дирижёр, рискнувший в голодные 90-е создать и возглавить негосударственный оркестр. И умудрился сделать этот оркестр лучшим – сначала в стране, а потом и в мире: Российский Национальный оркестр вошёл в двадцатку лучших оркестров планеты. Он стал первым из отечественных оркестров, с кем подписал контракт немецкий Deutsche Grammophon – самое громкое имя в индустрии звукозаписи классической музыки...

Ступенька к дирижёрскому подиуму

А потом Плетнёв объявил о завершении фортепианной карьеры – вдруг. Хотя уже были объявлены его выступления на нескольких фестивалях (в том числе самого престижного, в Зальцбурге). Ничего не будет, говорит. Всё отменил. Хочу сосредоточиться на оркестре. Тогда он сказал парадоксальную, но, в общем, правильную вещь: фортепиано было средством (или ступенькой) на пути к дирижёрскому подиуму. Ведь он всегда хотел стать именно дирижёром: уже в детстве рассаживал свои игрушки, моделировал для них бумажные инструменты и дирижировал «оркестром». Но из детской комнаты путь на большую сцену никогда не бывает прямым, нет таких институтов, где учат сразу на дирижёра. Поэтому «кривая» Михаила Плетнёва была фортепианной. По этой линии Плетнёв стал музыкальным прапраправнуком Бетховена: он поступил в ЦМШ к знаменитому педагогу Евгению Тимакину. Тимакин учился у Игумнова, тот, в свою очередь, у Зилоти – ученика Листа. Лист учился у Карла Черни, а Черни – у Бетховена. К счастью, несколько лет назад Михаил Васильевич всё же вернулся к фортепиано – сенсационно. Он выбирает порой самые любопытные и неочевидные сочинения: скажем, джазовую сюиту Цфасмана, но сколь блистательно Плетнёв её играет!

Части прекрасного целого

Иногда кажется, что всё человеческое Михаилу Плетнёву чуждо. Тем не менее он с удовольствием пилотирует самолёт, профессионально занимается дайвингом, пробует кататься на гидроскутере и с юности играет в бадминтон. Правда, про бадминтон консерваторские студенты знали и до того, но скорее в форме легенды: дескать, кто-то видел, как он приходит в студенческий спортзал играть со своим профессором по истории музыки Людмилой Михайловной Кокоревой (она и правда известна как рьяная спортсменка и не менее рьяная поклонница своего бывшего студента, автор книги о Плетнёве).

Один из прошлых юбилеев Михаил Васильевич отметил «нескромно»: дал в Москве концерт, где играли его музыку. Сочиняет он с детства, ещё в Казани с ним занимался знаменитый профессор Альберт Семёнович Леман, с которым он продолжил заниматься и в Москве, так как учитель тоже переехал работать в столицу, в Московскую консерваторию.

Наверное, сказать, что Плетнёв стремился стать дирижёром, даже не совсем верно. Он хотел стать – и стал – Музыкантом, где фортепиано, дирижёрский подиум, композиторское перо лишь части целого.

Блиц-интервью с главным редактором

{I_12_L}Сразу после одного из последних концертов Российского национального оркестра в Москве в Консерватории состоялся разговор маэстро с Николаем Зятьковым.

-Спасибо за замечательный концерт. Вы «откопали» редкого Сен-Санса. Почему раньше вы не исполняли – орган не везде есть?

– Сен-Санса «копать» не надо. Да, редко исполняется. Я два-три года назад поставил в программу это произведение, но пришлось снять из-за отсутствия органа. Но вот сейчас и здесь, в Консерватории, его восстановили.

– Мне показалось, что Сен-Санса вы более эмоционально дирижировали, чем Шостаковича.

– Я не имею права на эмоции. Моя задача быть с солистом, а не эмоционально дирижировать. Дирижёр, у которого эмоции идут через край во время исполнения, и их становится больше, чем аккомпанемента, – это уже криминал.

– Но многие работают на публику, некоторые чуть ли не джигу танцуют?!

– Их сплошняком надо всех в «Бутырку» собрать. Они портят всё. Они перестают слушать, что играют солисты. Солисту крайне неприятно, когда дирижёр начинает прыгать. Мне, в частности, это очень явно, когда я солирую в оркестре. Ведь главное – это партия солиста, но некоторые дирижёры это не чувствуют и их сложно заставить перестать дрыгаться.

– У вас на подходе юбилей…

– Да какой юбилей – ничего не будет! О чём вы говорите. Я сейчас раздаю премии всем тем, кто мне об этом не напомнит. И интервью не хочу даже давать. О грустном не хочется говорить, а о музыке лучше не говорить, а слушать.

Хорошо, тогда я вам об этом не напоминал. Но ведь есть магия создания музыки?

– И об этом лучше тоже никому не говорить. Брамс, например, все свои черновики уничтожал. Не существует ни одной ноты черновика Брамса.

– Ну, вы же с музыкантами делитесь своим видением произведения?

– Чего им объяснять? Я показываю. Всё, в том числе и эмоции, должно передаваться жестами. Дирижёр, который говорит словами – это плохой дирижёр. Его надо записать в музыковеды. Пусть перед концертом читает лекции.

В память о трагедиях

В конце апреля Российский национальный оркестр даст концерты в память о жертвах двух великих трагедий XX века: геноцида армян и катастрофы на Чернобыльской АЭС.

В Большом зале Московской консерватории 22 апреля в исполнении Российского национального оркестра под управлением главного дирижёра, народного артиста России Михаила Плетнёва прозвучат Симфония № 3 Арама Хачатуряна и Centuria S – Quark – российская премьера новой симфонии Стаса Намина. Концерт пройдёт при поддержке министерства культуры Республики Армения и Российской и Ново-Нахичеванской епархии Святой Армянской апостольской православной церкви.

27 апреля в рамках ежегодной серии благотворительных концертов «Солисты РНО – детям и юношеству» Российский национальный оркестр даст во Врубелевском зале Третьяковской галереи традиционный концерт памяти погибших во время трагедии на Чернобыльской АЭС. Прозвучит музыка Баха, Моцарта, Грига, Вивальди, Бенды, Пьяццолы и Манчини.

Поддержку серии благотворительных концертов «Солисты РНО – детям и юношеству» оказывает компания «Шеврон Нефтегаз Инк.», уже 23 года сотрудничающая с Российским национальным оркестром.

Логотип versia.ru
Опубликовано:
Отредактировано: 17.04.2017 00:11
Комментарии 0
Наверх