Кто управляет Европейским Союзом? Один стандартный ответ - государства-члены ЕС, все 28 из них. Другой - Европейская комиссия. Но Пол Левер, бывший британский посол в Германии, предлагает более четкий формулировки. «Правила Берлина» - это название его новой книги, в которой он пишет: современная Германия показала, что политика может достичь целей, которые требовали войны.
Германия является самым густонаселенным государством ЕС и его экономическим центром, на который приходится более 20% ВВП блока. Определить причины, которые сделали Германию столь успешной в экономическом плане, не так уж просто. Но выделяются три уникальные особенности ее так называемой «модели Рейнланда».
Во-первых, Германии удается наращивать свои производственные мощности намного лучше, чем другим странам с развитой экономикой. На долю производства в немецкой экономике по-прежнему приходится 23%, по сравнению с 12% в США и 10% в Великобритании. В производстве занято 19% рабочей силы Германии, в отличие от 10% в США и 9% в Великобритании.
Успех Германии в сохранении своей промышленной базы противоречит стандартной практике переноса производств богатыми странами в места с более низкими затратами на рабочую силу. Но Германия никогда не принимала статическую теорию сравнительных преимуществ, на которой основана данная практика. Фридрих Лист, отец немецкой экономики, писал в 1841 году, что «потенциал созидания богатства бесконечно важнее самого богатства». Оставаясь верной этим заветам, Германия сохранила свое производство благодаря неустанной приверженности процессу инноваций, поддержке сети научно-исследовательских институтов. Ее рост, основанный на экспорте, дал стране преимущество увеличения доходов за счет масштабов.
Вторая особенность немецкой модели - это «социально-рыночная экономика», наилучшим образом отраженная в ее уникальной системе индустриальной «коориентации». Будучи одной из основных стран с развитой экономикой, Германия практикует «акционерный капитализм». Все компании обязаны по закону иметь рабочие советы. Действительно, крупные компании управляются двумя советами: правлением и наблюдательным советом, разделенным поровну между акционерами и представителями работников, которые принимают стратегические решения. Таким образом сопротивление офшорингу намного сильнее, чем в других странах, равно как и готовность сдерживать рост расходов на оплату труда.
Наконец, есть твердая приверженность Германии к стабильности цен. Германия не нуждалась в уроках от Милтона Фридмана по поводу пороков инфляции, они были уже усвоены самым известным послевоенным учреждением - Бундесбанком.
В институциональном плане ЕС стал более крупной Германией. Комиссия, Европейский парламент, Европейский совет и Европейский суд отражают децентрализованную структуру самой Германии. Евангелие ЕС о «субсидиарности» перекликается с разделением полномочий между федеральным правительством и немецкими федеральными землями. Германия пристально следит, чтобы немцы занимали лидирующие должности в органах ЕС. ЕС действует через свои институты, но правительство Германии управляет этими учреждениями.
Однако разговоры о «гегемонии» или даже «лидерстве» - табу в Германии - сдержанность, которая проистекает из категорического нежелания немцев напоминать людям о темном прошлом своей страны. Но отрицание лидерства во время его осуществления означает, что обсуждение обязанностей Германии невозможно. И это влечет за собой издержки, особенно экономические, для других членов ЕС.
Лидеры стран-членов Европейского союза выступили за усиление борьбы с обходом введённых против РФ санкций и закрытие всех возможных лазеек как внутри, так и за границами ЕС.
Германия создала систему правил, которая закрепляет ее конкурентное преимущество. Единая валюта исключает девальвацию в еврозоне. Это также гарантирует, что евро стоит меньше, чем чисто немецкая валюта.
Недавний договор ЕС о фискальном союзе - преемник Пакта о росте и стабильности - предусматривает обязательные юридические обязательства по сбалансированным бюджетам и скромному государственному долгу, подкрепленные надзором и санкциями. Это исключает финансирование дефицита для стимулирования роста. Германия также настаивает на том, что нетрудовые расходы в странах блока должны быть эквивалентны, что не столько повышает конкурентоспособность Германии, сколько снижает конкурентоспособность других стран.
ЕС, особенно еврозона, в которую входят 19 стран, служит огромной базой для Германии, с которой она может начать свое нападение на внешние рынки. И эта база сильна. Германия экспортирует в ЕС на 30% больше, чем импортирует из него, и является обладательницей одного из крупнейших в мире профицитов по текущим счетам.
Это доброжелательная, а не жестокая гегемония, но в ее основе лежат серьезные противоречия. Национальные счета должны быть сбалансированы. Излишек в одной части Европы означает дефицит в другой. Еврозона была создана без механизма фискального перевода для оказания помощи членам семьи, которые попадают в беду; Европейскому центральному банку запрещается выступать в качестве кредитора последней инстанции для банковской системы; и предложение Комиссии по еврооблигациям - коллективно гарантированные национальные облигационные выпуски - привело к тому, что Германия отказалась от большей части ответственности.
Германия была готова предоставить экстренное финансирование членам еврозоны, например, Греции, при условии, что они «наведут у себя порядок» - сократят социальные расходы, продадут государственные активы и предпримут другие шаги, чтобы повысить конкурентоспособность. Немцы не видят причин принимать меры для снижения своей сверхконкурентности.
Что можно сделать, чтобы добиться более симметричной корректировки между кредиторами и должниками Европы? Если запретить механизм фискальной передачи, план Джона Мейнарда Кейнса в отношении Международного клирингового союза может быть адаптирован и для еврозоны. Центральные банки стран-членов будут иметь остаточные остатки евро на счетах в Европейском клиринговом банке. Одновременно давление на страны-кредиторы и страны-должники должно было бы уравновесить их счета путем взимания повышающихся процентных ставок при постоянных дисбалансах.
Клиринговый союз ЕС стал бы менее заметным вторжением в национальные интересы Германии, чем союз финансовых трансфертов. Главное, однако, в том, что для работы еврозоны сильные должны быть готовы проявить солидарность со слабыми. Без механизмов, позволяющих сделать это, ЕС будет хромать от кризиса к кризису - возможно, теряя членов на этом пути.
