Россияне содержат 640 трупп, но смотреть их спектакли не желают

Начинается новый театральный сезон. Но главный вопрос, волнующий сейчас актёров и режиссёров, не чем порадовать и удивить зрителей, а как выживать в условиях полной неопределённости. Согласно вступившему в силу в этом году 83-му федеральному закону деньги из бюджета предстоит распределять не по смете, а через систему субсидий, но механизм расчётов до сих пор до конца неясен. Зато понятно, что средств на всех не хватит и благодаря упрощённому порядку ликвидации скоро театров станет значительно меньше. О том, что в репертуарных театрах кризис, говорят уже давно. Все сходятся на том, что нужно что-то менять. Но государство, похоже, решило действовать по принципу «нет театров – нет проблем».

Сегодня в России 640 театров, которые финансируются государством из бюджетов разных уровней. Только в Москве в ведении Департамента культуры 75 театров, а ещё есть федеральные и муниципальные. Итого 180 театров приходится лишь на столицу. Ни одно, даже очень богатое, государство не может себе позволить такую роскошь. 83-й федеральный закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием правового положения государственных (муниципальных) учреждений» должен, по идее, значительно снизить нагрузку на бюджет. Проблема в том, что театры, как и другие госучреждения, теперь должны поделиться на автономные, бюджетные и казённые, но чем должны руководствоваться учредители, выбирая форму существования, непонятно. Финансовая поддержка теперь будет определяться не планами на будущее, а достижениями прошлого, значит, на первый план вроде бы выходит рентабельность. Но захотят ли зрители вообще платить деньги за билеты на «рентабельные» спектакли? Пойти на дорогую постановку с хорошими актёрами позволить себе сможет далеко не каждый, а сделанную на коленке дешёвку никто не захочет смотреть даже бесплатно. В конце концов, если в основу всего класть коммерческий расчёт, то проще всего распустить труппу и сдать здание в аренду.

Большинство театров в России – это бюджетные учреждения. Сейчас они на 70% живут за государственный (федеральный или муниципальный) счёт. Всё, что удаётся выручить сверх необходимых для выживания оставшихся 30%, – это доход, которым театр волен распоряжаться по собственному усмотрению. Но способов заработать не так уж много. Главный – продажа билетов. Это возможно, когда зал большой, билеты дорогие, а зрители выкупают все места. Из приработков – спонсорские вливания и сдача в аренду излишков площадей. Правда, эксперты отмечают, что в России преобладают театры, в которых с трудом заполняется процентов 10 зала, а качество спектаклей – тихий ужас. Тем не менее они существуют на тех же финансовых условиях, что и театры востребованные.

В этом году только на столичные театры выделено 3 млрд рублей. И это не считая Большого, который отдельной строкой получил 1,78 млрд рублей на свою текущую деятельность. Узнать, сколько государство даёт денег тому или иному театру, у нас достаточно затруднительно, но некоторые цифры всё же известны. Так, когда в 2009 году петербургский Небольшой драматический театр, основанный и руководимый Львом Эренбургом, получил статус государственного, ему решили ежегодно выделять на поддержку примерно 5,9 млн рублей.

Это почти в четыре раза больше, чем получает московский театр Армена Джигарханяна. «Государство нам выделяет в бюджет театра 1,5 млн рублей на год, – поделился Армен Борисович. – Чтобы наш театр жил нормально, нам надо выпускать в год примерно четыре спектакля. Афиша должна обновляться. А каждый готовящийся спектакль по самому скромному счёту, если на сцене будут два стула и какой-нибудь коврик, стоит примерно миллион рублей. Русский театр – это крепостной театр, крепостному театру нужен хозяин, который кормит своих артистов. И русский театр должно кормить государство. В связи с тем, что у государства сейчас много других проблем, приходится прятать свою гордость и ходить по кабинетам. К счастью, у нашего театра есть друзья. И они нам очень много помогают. Театр не может всё время бороться за выживание. Он должен жить, работать, выпускать спектакли. Искусство – процесс, который должен происходить непрерывно».

В 2009 году президент Дмитрий Медведев подписал распоряжение о предоставлении шести драматическим театрам России и пяти театральным вузам президентских грантов на 2009–2011 годы. В Москве бюджетные средства поделены между Малым театром, Театром имени Вахтангова и МХТ имени Чехова, в Санкт-Петербурге – между БДТ имени Товстоногова, Малым драматическим театром – Театром Европы и Александринским театром. Всего в сумме драматические театры и театральные вузы получат 405 млн рублей: 57 млн рублей – Малый театр (Москва); 51 млн – Александринский театр (Санкт-Петербург); 45 млн – МХТ им. А.П. Чехова; 33 млн – Театр им. Е. Вахтангова (Москва); 33 млн – БДТ (Санкт-Петербург); 24 млн рублей – Малый драматический – Театр Европы (Санкт-Петербург).

«Я счастлив, что БДТ получил большой грант, – признался актёр Олег Басилашвили. – Мне, например, зарплату повысили. Но помогут ли театральному делу в России такие гранты – не знаю. Боюсь, мы можем уничтожить всё поле небольших театров, не получивших гранты. А ведь только в этих, иногда полупрофессиональных коллективах, разбросанных по всей стране, кипит жизнь и зарождается нечто новое! Сейчас из-за 83-го закона начинается театральная реформа. Мне кажется, что те, кто её готовил, руководствовались исключительно желанием снять с бюджета финансовое бремя. У государства нет денег содержать громадное количество театров по всей России, поэтому оно большинство из них лишает своей финансовой поддержки, а для того, чтобы сохранить всё-таки традиции русского искусства, нескольким столпам выделяет гранты».

У нас принято считать, что театр – убыточное предприятие, которое должно находиться на попечении государства. И в самом деле, с учётом оплаты коммунальных услуг и заработной платы сборы от продажи билетов в среднестатистическом театре способны покрыть сегодня лишь около 15% от общей суммы расходов. Это в два раза меньше, чем в советские времена. Но государство больше не собирается полностью содержать театры, и пресловутый 83-й закон, предлагающий бюджетным организациям, в том числе театрам, отправиться в автономное плавание, тому доказательство. Реформа театральным деятелям по душе не пришлась. И поводов для беспокойства у них предостаточно. Например, у театров, которые рискнут отправиться в автономное экономическое плавание, нет гарантии бюджетного финансирования государственного заказа. Нет ясности с судьбой театров, оставшихся бюджетными учреждениями, в том числе детских. Будут ли оставаться в распоряжении театра заработанные им деньги или они все будут уходить в бюджет? Каковы полномочия учредителя и попечительского совета? Непонятно, могут ли они перепрофилировать театр. Нет гарантии, что за театром сохранится его собственность, театральное здание. И ещё множество подобных вопросов, которые так и не прописаны в законе.

Впрочем, есть и те, кто считает, что театры должны научиться сами зарабатывать. К их числу относится худрук «Ленкома» Марк Захаров, сказавший, что не разделяет стремления некоторых коллег просить деньги у государства и не пытаться заработать самим. Захаров уверен, что в будущем театров должно быть меньше, зато продолжат существовать лучшие. Но нет никакой гарантии, что В итоге театры международного уровня, не находящиеся в Москве или Северной столице, просто погибнут, а ведущие мастера разъедутся.

«Я в ужасе от 83-го закона, – заявил худрук Санкт-Петербургского Александринского театра и президент московского Центра им. Всеволода Мейерхольда Валерий Фокин. – У нас действительно много «мёртвых» театров. Но для того, чтобы их реанимировать или от них освободиться, нужна грамотная и профессиональная реформация. А вовсе не принцип: одним махом разрубим, а там кто выплывет, тот выплывет. Репертуарный театр должен существовать, и я сам себя всё время корю за то, что недостаточно проявил каких-то волевых усилий. Именно мы должны были заставить Министерство культуры и Союз театральных деятелей провести реформу. Но мы этого не сделали. Теперь чиновники из экономических министерств этим будут заниматься и, самое ужасное, определять по количеству сыгранных спектаклей и по количеству зрителей, какой театр лучше или хуже. Конечно, большинство театров не хотят никаких реформ, хотят, чтобы их оставили в покое, сохранив деньги. Так что всё очень сложно. И «как было» уже тоже не получится жить».

Режиссёр согласен, что есть театры, которые «гримируются под живой организм, на спектакли ходят родственники, о постановках пишут знакомые журналисты». Но и эти площадки закрывать нельзя. Нужна грамотная реформа, способная излечить больной организм. Например, из нескольких плохих театров можно сделать один хороший. В общем, уверен Фокин, репертуарный театр нужно спасать и нельзя допустить, чтобы он погиб, «поскольку весь цивилизованный мир завидует России именно потому, что у нас есть репертуарный театр».

Ещё один вопрос, который давно обсуждается и вызывает ярые дискуссии, – работа в штате и по контракту. Сейчас худрук и директор назначаются городом, областью или министерством, с ними заключаются контракты на определённый срок, и их достаточно просто поменять. А вот актёров, работающих в штате, уволить почти невозможно. Других бюджетников хотя бы отправляют на пенсию, а актёров – нет. Вот и меняются как перчатки худруки и директора в театрах, ведь каждому хочется набрать близкую себе по духу труппу, но сделать он это имеет право, только если создаст собственный театр… Очевидно, что если вся труппа будет на контрактах, то актёрам станет сложнее конфликтовать с руководством. Нужно будет работать, чтобы тебя элементарно не прогнали. Правда, у медали есть и оборотная сторона. Нет никакой гарантии, что начальство не поспешит избавиться от хороших, но не слишком удобных для него артистов.

Если преимущества и недостатки 83-го закона ещё предстоит оценить, то предшествующее нововведение властей уже сполна показало себя. До недавнего времени в театрах действовал пресловутый федеральный закон № 94 о госзакупках, в рамках которого театры должны были проводить конкурс между поставщиками услуг (например, на пошив костюмов или изготовление декораций) и отдавать предпочтение тем, чьи расценки минимальны. Чиновникам, принимавшим его, почему-то были непонятны вещи, очевидные даже для ребёнка. Нелепее этого закона вообще сложно что-то придумать. Директору Ярославского театра драмы имени Фёдора Волкова пришлось, к примеру, заплатить 8 тыс. рублей штрафа за то, что он отказался от услуг фирмы, которая выиграла конкурс на установку декораций. А всё потому, что выяснилось: до начала своей театральной карьеры эта фирма занималась исключительно установкой заборов. «Многие люди не знали даже, что это за слова – «декорация» и «сценография». Но им хотелось участвовать в конкурсе, и они это делали, – возмущался худрук «Ленкома» Марк Захаров. – В итоге это оборачивалось в лучшем случае комедией, в худшем – трагедией. Мы, например, проверили конкурс на очистку крыши театра от снега, в итоге выигравшая фирма так и не появилась. Пришлось всей труппой, вооружившись лопатами, самим это делать». «До абсурда доходило, – добавляет Валерий Фокин. – Для того чтобы пригласить Кристиана Люпу на постановку, я должен был в один ряд с ним написать фамилии Додина и Стуруа, предварительно обзвонив их: не возражаете поучаствовать? А потом Люпа якобы выигрывал конкурс».

Долгое время все просьбы и протесты театральных деятелей игнорировали. Но в апреле председатель контрольно-ревизионной комиссии СТД РФ Марк Гурвич заявил, что у правительства наконец «удалось добиться понимания и теперь целый ряд действий можно проводить без конкурсных процедур». По-видимому, в лучшем случае 83-й закон повторит судьбу 94-го и после нескольких лет всеобщих мучений в него внесут необходимые коррективы. А в худшем – из 640 театров в России вскоре останутся единицы.