Московскому мэру Юрию Лужкову запретили ездить на Украину. Речь столичного градоначальника на праздновании 225-летия Черноморского флота России в Севастополе произвела на киевские власти столь неизгладимое впечатление, что высокому гостю сразу после митинга – как чувствовали, право слово! – вручили синюю папочку с соответствующим уведомлением. Между тем Лужков ничего особенного не сказал: действительно, статус Севастополя, Крыма да и вообще всей юго-восточной Украины ещё предстоит уточнить. Наш корреспондент попытался разобраться: так чей же всё-таки Крым – российский или украинский?
Последние 16 лет Юрий Лужков неизменно остаётся главным раздражителем украинской верховной власти. Во-первых, он не только говорит, он ещё и строит. Вы давно были в Севастополе? Знаете, какие в Севастополе дороги? А какие новостройки? Да такие же, как в Москве! Но если вы думаете, что вся эта благодать оплачивается из украинского бюджета, можно позавидовать вашему оптимизму. Достаточно взглянуть на столицу Крымской автономии, Симферополь, чтобы увидеть разницу: центральные улицы лежат в руинах, а дома в центре города не приводили в порядок лет так 20.
Зато Севастополь сияет, как пасхальное яйцо. Почему? Потому, что практически весь реальный бюджет города покрывается за счёт особой дружбы с Москвой и лично Юрием Лужковым, которого крымчане – я не шучу! – боготворят. Выстави он свою кандидатуру на любых выборах в Крыму – за него проголосовали бы даже крымские татары, традиционно поддерживающие «оранжевых». А всё потому, что результаты деятельности Лужкова в Крыму можно потрогать руками: филиал МГУ, дома для флотских офицеров и обслуживающего персонала. Результаты деятельности украинской администрации, впрочем, тоже можно потрогать, но уже с обратным эффектом.
Но Службе безопасности Украины не до церемоний, ведь в Крыму нынче неспокойно, а московский мэр выступает катализатором пророссийских настроений. А это опасно. Чем? Да тем, что крымчане могут запросто попроситься назад, в Россию.
Сегодня в Крыму проживают чуть больше 3 млн. человек. 13% – крымские татары, до сих пор продолжающие возвращаться на историческую родину, но уже не из Таджикистана и Узбекистана, а преимущественно из Турции. Ещё примерно 9% населения – украинцы, и ещё 3% – пёстрый «интернационал» из итальянцев, болгар, греков, армян, евреев и караимов. А остальные 75% – русские. Но, чтобы понять, что это за русские, представьте себе на минутку такую ситуацию. Отпраздновав Новый год, вы просыпаетесь в своей квартире и включаете телевизор. А там, на непонятном вам языке что-то такое сообщают. Причём на всех каналах сразу, по-русски – ни гугу. Вы идёте на улицу, а там над горсоветом развевается какой-то совсем не такой флаг, при этом вы знаете ещё со школы, что флаг, прямо скажем, сомнительный. Дальше – больше: дети пришли из школы в слезах, там их заставляли говорить на языке, которого они не знают. Причём не умеющих правильно попроситься в туалет принципиально не выпускали из класса… Именно таким оказался для тысяч крымчан январь 1992 года.
Казалось бы, именно в Крыму Украине проявить гибкость, сделать русский язык вторым государственным, не закрывать русские школы, газеты и телеканалы – глядишь, русскоязычное население и ассимилировалось бы. Ну или в крайнем случае смирилось бы. Всё-таки у русского и украинца много общего, а Николай Васильевич Гоголь так и вообще считал, что это один и тот же человек. Но здравый смысл, увы, не возобладал, и Украина начала кампанию по насильственной ассимиляции русских. Принудительный украинский в школах и вузах, по мнению украинизаторов, был единственным средством, способным сделать из юных крымчан сознательных (по-украински «свидомых»), лояльных граждан.
Но не тут-то было: дети говорили по-украински лишь на уроках, а на переменах вовсю трещали по-русски. Украинскую грамоту называли китайской, книжки и журналы на мове игнорировали, правда, смотрели по телевизору украинские передачи – других-то не было. Но тут украинизаторам подгадил научно-технический прогресс: с появлением спутниковых антенн дети перестали смотреть мультики на малопонятном языке, на котором их заставляли говорить в школе, но который не понимали дома их родители. И сегодня спутниковые «тарелки» в Крыму висят даже на самых захудалых сельских хибарах. А украинизаторы, в 1992 году обещавшие, что через 10–15 лет весь Крым заговорит на государственном языке, переоценили свои возможности.
Кстати, и в том, что школьники-крымчане так и не заговорили по-украински, есть немалая заслуга московского мэра. Именно Лужков буквально завалил крымские школы российскими учебниками. И, когда учителям становилось ясно, что на украинском, как ни старайся, урока не объяснишь, киевские малопонятные «пидручныки» менялись на московские учебники «от Лужкова». Так и учились.
Все 16 лет совместного проживания в едином украинском государстве крымчане делали попытки вернуться под юрисдикцию России. В 1994 году избрали своего, крымского президента – юриста и депутата Верховного Совета Крыма Юрия Мешкова. Мешков запомнился тем, что, желая заручиться поддержкой Москвы, даже привёз из Первопрестольной правительство автономии в полном составе, проигнорировав собственные, крымские кадры. Президентствовал Мешков почти год. В начале 1995 года местный парламент устроил ему что-то вроде импичмента. Обиженный Мешков навсегда уехал в Москву, а пророссийские депутаты Верховного Совета Крыма в одночасье стали проукраинскими. Кого-то запугали, кому-то предложили деньги, кому-то – посты в правительстве. В 1998 году в Крыму приняли новую конституцию, значительно ограничившую возможности автономии, но при этом, как тогда казалось, дающую возможность большего взаимодействия с Россией. И всё это время Киев блокировал проведение референдума о статусе Крыма, а пророссийские организации пытались этот референдум организовать и провести.
Первого, кто посмел заикнуться о референдуме — крымского миллионера и «крёстного отца» первого президента Крыма Валерия Аверкина — украинские власти попросту пустили по миру. Арестовали все его счета, а через два года объявили, что погорячились. За это время инфляция сожрала всё многомиллионное состояние Аверкина, которое тот по наивности хранил в украинских купонах – карбованцах. Тем не менее Аверкину хватило средств на то, чтобы создать РДК – Республиканское движение Крыма – структуру, которая стала повивальной бабкой всех сегодняшних пророссийских политиков на полуострове. Несколько лет подряд РДК, возглавляемое в те времена нынешним руководителем Русской общины Крыма Сергеем Цековым, пыталось настоять на проведении референдума о статусе автономии, но тщетно.
Киев не давал разрешения, фактически заморозив референдум на неопределённый срок, а говорить о политической воле Кремля в те годы не приходилось. Ситуация стала меняться в 2001 году, когда председатель Верховного Совета Крыма Леонид Грач – наверное, самый последовательный сторонник идеи возвращения Крыма в состав России – восстановил утраченные было контакты с Москвой. В Крым потекли российские инвестиции, буквально в считанные месяцы до неузнаваемости преобразился Севастополь. Вновь попытались разморозить и провести референдум, но и на сей раз Киев продавил ситуацию. На очередных выборах в Верховный Совет автономии Леонида Грача лишили возможности баллотироваться, а Крыму назначили нового спикера – Сергея Куницына, отнюдь не стремившегося к проведению референдума и полностью лояльного Киеву.
В очередной раз о референдуме вспомнили летом 2006 года, когда в Крым прибыли натовские солдаты, преимущественно американские, вроде бы для участия в совместных манёврах с украинскими военными. На самом деле иностранцы довольно быстро, в считанные дни, развернули строительство двух военных баз – под Феодосией и в Алуште, на территории брошенного, недостроенного ещё в советские времена пансионата. Завезли в феодосийский порт военную технику и оборудование, но об активных строителях в камуфляже стало известно широкой общественности.
Что было дальше – хорошо известно: начались многотысячные митинги, солдат блокировали казаки и сочувствующие в алуштинском пансионате, а груз стоимостью в несколько десятков млн. долларов из охраняемого спецназовцами феодосийского порта куда-то в одночасье исчез (теперь, после недавней трагической гибели мэра Феодосии Шайдерова, эта тайна наверняка так и останется нераскрытой). А затем натовских военнослужащих, проведших в пансионате несколько бессонных ночей (всё это время под окнами беспрерывно митинговали крымчане), погрузили на автобусы и вывезли в Симферопольский аэропорт, буквально к трапу самолёта. Американцы улетели, а крымчане в очередной раз вспомнили о референдуме.
Сегодня провести плебисцит мешают не только киевские власти. Сторонники Партии регионов, закрепившиеся в Верховном Совете Крыма, также до последнего времени не разделяли желания крымчан восстановить справедливость. Но, по всей видимости, что-то меняется: комментируя заявление мэра Москвы о том, что Украина не может считать Севастополь украинским городом, глава Крымского рескома Партии регионов депутат Верховной рады Украины Василий Киселёв отметил, что заявление Юрия Лужкова и последующий комментарий вице-спикера Любови Слиски о том, что Крым присоединили к Украине незаконно и Кремль ещё вернётся к вопросу о принадлежности полуострова, прозвучали не случайно. «Лужков и Слиска прямо указывают руководству Украины, что в случае пролонгации Договора о дружбе, сотрудничестве и партнёрстве между двумя государствами у нашей страны могут возникнуть серьёзные проблемы, – подчеркнул депутат. – Первой из них будет то, что Россия, а я не сомневаюсь, что это будет с подачи крымских представителей, поднимет вопрос о принадлежности Севастополя и Крыма Российскому государству».
Действительно, если Договор о дружбе пролонгировать ещё на 10 лет, это будет означать, что мы вновь признали украинскую принадлежность Крыма. Но если договор не пролонгировать, вопрос принадлежности полуострова повиснет в воздухе, и Россия будет в праве вернуть полуостров себе. «В статье второй Большого договора есть норма, что ни одна из сторон не будет предъявлять территориальные претензии, – заявил г-н Киселёв. – Кроме того, есть норма по присоединению к НАТО. Меня пугает, что если политики не понимают, куда они толкают Украину, пытаясь втянуть её в НАТО, то уже Россия недвусмысленно намекает, что на Украине возникнут проблемы».
А проблемы могут возникнуть хотя бы потому, что согласно Лондонскому соглашению 1951 года страна, присоединившаяся к НАТО, обязана предоставлять свою территорию под размещение военных баз альянса. «Об этом наши политики умалчивают, – отмечает Василий Киселёв. – И хотя нас уверяют, что ни одной военной базы НАТО у нас не будет, – это обман. Потому что если штаб-квартира Североатлантического альянса решит у нас разместить свои базы, то в НАТО нам покажут Лондонское соглашение, где есть такая норма». Так что не стоит обижаться на людей, которые, опасаясь, что НАТО придёт в их дом, собираются провести референдум и воссоединиться со страной, с которой их искусственно разделили в 1954 году, одним росчерком пера генсека Хрущёва.
Демарш Юрия Лужкова, поддержанный Любовью Слиской, свидетельствует о том, что линия Кремля, которую проводили в отношении Крыма последние 16 лет, будет кардинальным образом пересмотрена. Это подтверждает и огромное количество телевизионного времени, отведённого на освещение инцидента федеральными каналами, и стремление депутатов Госдумы в ближайшие дни пристально изучить документы о передаче Крыма и Севастополя Украине и дать им правовую оценку. Эксперты считают, что Киев уже довёл Москву до того состояния, когда уговоры бессмысленны. И, по мнению таких аналитиков, как Сергей Марков и Михаил Леонтьев, сегодня курс взят на отделение Крыма и Севастополя, а возможно, и всего юго-востока Украины. А юридическая возможность этого, как явствует из приведённого ниже экспертного исследования, у России имеется. Как говорится, было бы желание.
