Неслыханное дело: правительство поручило Минэкономразвития добиться от энергетических компаний раскрытия имён их так называемых конечных владельцев – непосредственных получателей экономической выгоды. На очереди – собственники транспортных предприятий, им тоже в ближайшее время предстоит назвать себя «городу и миру». Что происходит? Почему два десятилетия руководству страны было всё равно, кто чем владеет, а тут вдруг взялись уточнять и кто, и чем? Оказывается, решение навести порядок в стратегических отраслях – а таковыми, безусловно, являются и электроэнергетика, и транспорт – было принято из соображений государственной безопасности. Ни больше ни меньше.
Ещё недавно сотрудники большинства столичных редакций могли если не озолотиться, то существенно поправить своё материальное положение, правильно ответив на один-единственный вопрос: кто настоящий хозяин аэропорта Домодедово? Догадок на сей счёт было много, но и только. А потом в Домодедове случился теракт. И оказалось, что имя-фамилия хозяина терминала неведомы не только представителям прессы, но и – не смейтесь – руководству страны. А также и правоохранительным органам. Помнится, сам Дмитрий Медведев потребовал привлечь владельцев аэропорта к ответу. А кого привлекать – не сказал. Стали искать. И опростоволосились: прокуратуре, выполняющей поручение руководства страны, так и не удалось установить, кто же на самом деле владеет аэропортом. Теперь-то мы уже знаем, кто там у них настоящий хозяин – Дмитрий Каменщик, глава совета директоров Домодедова. А как быть с остальными компаниями, занятыми в стратегически важных отраслях? То-то и оно, что никак. Тайна, покрытая мраком.
Тайными хозяевами займутся оперативники ФСБ
Казалось бы, чего проще – принять закон, принуждающий прячущих лица хозяев эти самые лица открыть, – и завеса тайны немедленно спадёт. Но как бы не так. Обсуждение соответствующего законопроекта «О раскрытии информации о бенефициарных владельцах хозяйствующих субъектов, владеющих особо значимыми объектами транспортной инфраструктуры» началось ещё прошлой осенью, а конца-краю дебатам не видно. То ли законодатели слишком увлеклись малозначительными деталями, то ли намеренно затягивают процесс – поди знай. Спорят о том, как именно владельцы компаний должны раскрывать свои инкогнито – в текущем режиме, так сказать, или исключительно по запросу правоохранительных органов. Обсуждают, кого считать бенефициаром – одного только владельца контрольного пакета или всех тех, кто прямо или косвенно владеет 1% акций инфраструктурных компаний. В общем, работа кипит уже девять месяцев. Но вот «роды» что-то затягиваются.
А вот ещё занятный штришок. Изначально в законопроекте было прописано, что-де нарушение чревато штрафами. Должностное лицо можно было оштрафовать на 50 тыс. рублей, а юридическое – на полмиллиона. Понятное дело, что никто из влиятельных анонимов таких комариных укусов не испугался бы. Платили бы штрафы и продолжали оставаться анонимами. Тогда законодатели придумали другой ход, как им казалось, весьма действенный. Собственников, которые отказались бы явить свои лица миру, акционеры должны были лишать права голоса на общем собрании – каково? Вы вообще в силах что-то подобное представить? Сложно, согласитесь, да и едва ли возможно вообще. И тогда депутаты наконец-то додумались, как в специфических условиях нашей страны добиться от анонимных владельцев признания. Либо реальный хозяин признаётся сам, по-хорошему, либо выяснять, кто здесь собственник, будут сотрудники ФСБ. В ходе спецмероприятий. А что, негуманно, конечно, но должно сработать. Хотя у прокуратуры в случае с Домодедовом не получилось.
Кирпич, на котором российский солдат Роман Рудаков написал свою последнюю просьбу перед гибелью, отвезли в Батайск и показали его матери Ольге Рудаковой.
Две трети российских компаний принадлежат иностранцам
И всё-таки, зачем руководству страны потребовалось узнать в лицо всех хозяев энергетических и транспортных компаний именно сейчас? Знающие люди отвечают кратко: во всём виноват Запад. А точнее, нынешнее обострение отношений России с Европой и Америкой. «Энергетическая и транспортная отрасли являются для нашей страны стратегическими, – пояснил один из руководителей Ассоциации молодых предпринимателей Александр Толстых. – И ввиду непростой внешнеэкономической ситуации в настоящее время государству необходимо понимать, что среди бенефициаров этих компаний нет представителей группы стран, активно пропагандирующих введение санкций против России».
На сегодняшний день собственниками 70% акций (!) российских компаний выступают иностранцы – это официальные данные Сбербанка. Насколько точны эти данные, можно только догадываться – ведь всех реальных получателей выгоды от обладания российскими активами, в том числе и стратегическими, в лицо не знает никто. Когда Анатолий Чубайс затеял реструктуризацию РАО «ЕЭС», группа депутатов Госдумы во главе с Виктором Илюхиным, помнится, потребовали от него обнародовать данные о будущих собственниках. Мол, отрасль стратегическая, и мы не можем раздавать её активы всем, кому не попадя. Разумеется, никакого ответа от главы РАО «ЕЭС» Илюхин так и не получил. А между тем стоимость акций российских предприятий стратегических отраслей экономики, которые принадлежат иностранцам, сегодня оценивается в астрономические 200 млрд долларов. Как минимум в 200 миллиардов. Треть этих наших важнейших активов принадлежит европейцам, треть – американцам, и ещё треть – британцам. Крупнейшими зарубежными собственниками российских акций числятся фонд Oppenheimer (3 млрд долларов), Vanguard Emerging Markets Stock Index Fund (порядка 5 млрд долларов) и Государственный пенсионный фонд Норвегии (более 5 млрд долларов).
И вот что особенно любопытно: многие наши экономисты считают, что-де высокая доля иностранцев среди собственников российских активов объясняется одной лишь пассивностью российских потенциальных инвесторов. Мол, народ у нас предпочитает вкладывать средства в недвижимость и валюту, но только не в акции. Может быть, это объяснение отчасти справедливо. Но почему же тогда среди собственников российских стратегических активов практически нет предприимчивых китайцев и других азиатов? Не потому ли, что было время, когда собственников из Америки и Европы у нас привлекали целенаправленно, сдавая им, таким образом, козырные карты? И теперь эти собственники имеют возможность легко бить все наши тузы в своих политических целях.
Снятие масок поможет искоренить коррупцию
Впрочем, как выясняется, намерение правительства узнать владельцев компаний в лицо обусловлено не одними только соображениями госбезопасности. Знаешь, кто реальный владелец бизнеса – значит можешь предоставить налоговым органам дополнительные возможности для взимания сборов, не говоря уже о борьбе с бегством капитала из страны. Более полная информация о собственнике позволяет установить, не стоит ли за той или иной компанией, участвовавшей в тендере на получение госзаказа, собственник с подмоченной репутацией или откровенный мошенник. Таким образом, зная всех акционеров персонально, государство получает возможность более эффективно выстраивать диалог с российским бизнесом. Ну и, разумеется, в новых условиях максимальной прозрачности станет легче бороться с коррупцией. Государство будет знать наверняка, кто получает тот или иной контракт – персонально. Допустим, некая компания постоянно выигрывает тендеры, и сейчас можно только догадываться, кто же является конечным получателем выгоды. А так – будет изначально известно, что владеет компанией, предположим, родственник чиновника. Удобно и эффективно.
Правда, имеются и подводные камни. Вот один из них: у компаний, которые играют на бирже, постоянно меняются бенефициары, владеющие 1 или 2% акций. Своевременно раскрывать информацию о новых владельцах для таких компаний будет не просто проблематично – практически невозможно. А правоохранители, таким образом, получат возможность для внеплановых проверок таких компаний. Понятно, что недобросовестные проверяющие могут и бизнес «отжать», и взятку потребовать. Причём безнаказанно – кому в такой ситуации захочется жаловаться? Таким образом, нераскрытие собственника может послужить поводом и для вмешательства в дела компании, и для назначения неоправданных санкций. Законодателям предстоит обдумать, как все эти угрозы полностью исключить. Главное, чтобы процесс при этом не затянулся.
