Через несколько дней депутаты Госдумы рассмотрят законопроект, ужесточающий требования к обороту продуктов, содержащих ГМО, и полностью запрещающий их производство в России. Уже известно, что большинство народных избранников готовы поддержать своего коллегу единоросса Евгения Фёдорова и проголосовать за его инициативу – за исключением, пожалуй, немногочисленных представителей агропромышленного лобби.
Казалось бы, в чём интрига? А вот в чём: минувшей осенью правительство приняло постановление, разрешающее сеять генетически модифицированные зерновые – вступить в силу документ должен был летом текущего года. А теперь, если депутаты проголосуют за предложение Фёдорова – а они это сделают, правительственным постановлением можно будет разве что утереть лоббистам их слёзы жестокого разочарования.
Между тем возникает закономерный вопрос: а чем, собственно, руководствовались в правительстве, принимая заведомо обречённое постановление? Ведь инициативы, озвученные представителями Минобрнауки за несколько месяцев до его подписания, в пух и прах разносили буквально всё – от депутатов и медиков до общественников и учёных. Вот и гадай теперь, то ли лоббисты были предельно настойчивы и убедительны, то ли правительство оказалось слишком податливым и внушаемым.
Но так или иначе, подписывая постановление, Дмитрий Медведев поставил себя в крайне неудобную, чтобы не сказать заведомо проигрышную позицию. В кулуарах Госдумы поговаривают: в ходе первого чтения законопроекта депутаты намерены прояснить, что же побудило премьера визировать столь неоднозначный документ. Только ли сомнительная компетентность правительственных экспертов? Ходят слухи, что выяснение может иметь для кабинета Медведева, да и для него самого, малоприятные кадровые последствия. Вопрос-то серьёзный.
Основания для таких предположений имеются. Не случайно Евгений Фёдоров настаивает: самоё серьёзное внимание следует обратить на превышение доли ГМО в продуктах, продающихся в нашей стране. Мало того, для всех товаров, производящихся в России, эта норма вообще должна быть равна нулю. Но как тогда быть с решением правительства, разрешающим сеять зерновые, в которых эта норма нулю равняться ну никак не может? А то, что контроль за распространением продуктов с трансгенными организмами депутаты намереваются возложить именно на правительство, выглядит и вовсе изощрённой издёвкой.
Пока же ситуация с генетически модифицированными продуктами на российском рынке обстоит так. Российское законодательство допускает реализацию на внутреннем рынке продуктов, изготовленных из культур с ГМО. Но при условии, что эти продукты будут надлежащим образом промаркированы и доля трансгенных организмов в них не будет превышать 0,9%. Если же законопроект Фёдорова будет принят, риск наесться ГМО, употребляя строго отечественные продукты, вообще сведётся к нулю. А ещё вчера ликовавшим сельхозпроизводителям, полтора десятилетия безуспешно носившимся с идеей выращивания модифицированных зерновых культур, придётся забыть о сверхприбылях. А они могли быть впечатляющими, ведь использование ГМО удешевляет себестоимость конечного продукта примерно в полтора раза.
Кстати, депутаты намерены прояснить для себя ещё один немаловажный вопрос: а что, собственно, побудило представителей Минобрнауки предложить правительству разрешить сеять генетически модифицированные зерновые: только ли бескорыстная помощь труженикам села, которым вскоре предстоит подсчитать потери от вступления России в ВТО, да желание избавить горожан от перспективы возможного дефицита продуктов питания? Или не менее трогательная забота об иностранных производителях модифицированного зерна, успевших монополизировать рынок ГМО?
Сегодня монополия на этом рынке принадлежит шести компаниям, три из которых – американские, две – германские и одна – швейцарская. Их оборот – порядка 15 млрд долларов в год. В первую очередь выгоду от решения российского правительства получили бы именно эти компании. В денежном исчислении это порядка 10 млрд долларов. А ведь наши специалисты из Центра «Биоинженерия» РАН и ВНИИ сельскохозяйственной биотехнологии, занимающегося передовыми разработками в сфере ГМО, предупреждали правительственных экспертов: отечественное производство модифицированных семян покрывает потребности нашей страны лишь на одну треть. Учёные предлагали компромисс: разрешить сеять модифицированные зерновые с 2017–2018 года, а тем временем наладить отечественное производство «лабораторного» зерна. Но Минобрнауки осталось глухо к таким предложениям. Так что же заставило спешить представителей ведомства, выигрывая в итоге какие-то пару лет? Хотелось бы думать, что к спешке чиновников побудили вовсе не преференции, которые, по сути, чуть было не получили шесть иностранных компаний.
