Нас упрекают в самоизоляции. Мол, такой у нас характер, выработанный веками вынужденной обороны. Мы знали разные времена. И осаду Козельска, и Ленинградскую блокаду, и оборону Севастополя. Весь прошлый век мы прожили за забором – дружно, но скучно, наружу не высунешься. Своим мнением поделился журналист Рустам Арифджанов.
Менее всего нам нравится жить в крепости. Более чем кто-либо мы знакомы с тем, что такое занавес из железа, колючая проволока по периметру. Как бы ни была велика крепость, стены давят. Жить в осаждённой крепости душно, даже если площади её просторны, а улицы многочисленны. Все ворота закрыты, бойницы задраены, но, если что, рядом с каждой – арбалет с баллистическими стрелами. Мы умеем и защищаться, и нападать. Нам плохо в крепости, но это не значит, что невозможно.
Мы научились печь хлеб из собранной по сусекам муки, пить воду из старых колодцев, слушать старинную музыку. Наши портные перелицовывают дедовскую одежду, кузнецы льют железо из ржавых цепей и затворов и куют из них новые ключи и шпингалеты.
Мы не сами спрятались в неприступном замке, нас загнали туда натовскими алебардами, наветами Совета Европы и лицемерным улюлюканьем из соседних деревень. Мы ушли в свою крепость. Мы заперлись. Нам здесь не то чтобы хорошо, но правители считают, что так безопаснее. Нам безопасно, но всё-таки плохо. Наших бабушек-паломниц в чистых платочках не пускают в нами же построенную церковь на пригорке и грозятся вообще отобрать её. Нам не очень рады на разноцветном и шумном рынке у развилки дорог. Наших женщин и даже мужчин считают ведьмами.
Менее всего нам нравится жить в крепости. Более чем кто-либо мы знакомы с тем, что такое занавес из железа, колючая проволока по периметру. Как бы ни была велика крепость, стены давят.
Что ж, у нас достаточно храмов, хватит не только для бабушек, но и для того, чтобы отмолить якобы грехи будто бы колдунов. А товаров с рынка натаскают тайными тропами привычные люди с большими клетчатыми сумками. То есть мы, конечно же, и в крепости проживём, но чем дольше, тем тяжелее дышать от скученности и обездвиженности, а некоторые уже требуют открыть окна и отодвинуть засовы. Так недолго, не дай бог, и до предательства. Были в истории нашей же страны случаи, когда один из осаждённых направил в сторону осадивших стрелу с запиской, в которой было указано, как перекрыть пути доставки воды и перерыть земляные тропы, чтоб никто не мог доставить грузы. И пал Херсонес.
Совсем не хотелось бы такого в крепости. Выход только один – договариваться с соседями, ведь не все они страдают параноидальной ненавистью к нам. Ведь и мы не параноики, сможем внятно объяснить, чего хотим, и понять, что надо им. Или оскудела земля на толмачей и переговорщиков? Остались одни пушкари?
