Павел Деревянко: Такой тяжёлой работы у меня ещё не было

С 5 ноября в эфире Первого канала идёт многосерийный фильм «Обратная сторона Луны», который стал адаптированной версией сериала BBC Life on Mars («Жизнь на Марсе»). От британской версии в нашем проекте остались лишь главная идея – путешествие во времени – и сериальная конструкция фильма. В остальном же «Обратная сторона Луны» – это серьёзная работа о нашей реальности, которая хорошо знакома людям, жившим во время расцвета социализма. Роль главного героя – Михаила Соловьёва – играет Павел Деревянко, с которым и встретился обозреватель «Нашей Версии».

– Можно сказать, что такое погружение в работу оперативного отдела милиции у меня произошло впервые, хотя в моей биографии уже было многосерийное кино о милиции под названием «Ледниковый период», где я играл вместе с Маратом Башаровым и Александром Гавриловичем Абдуловым.

– А в повседневной жизни случались встречи с милицией-полицией? И какими они были?

– (Павел посмеивается. – Ред.) Ну конечно, были. Я ж гражданское лицо и успел в своей жизни сделать много из того, что не нужно было делать. Но уточнять, что именно, не стану. Лишь скажу, что очень уважаю представителей этой профессии.

– Вы использовали ваш жизненный опыт в работе над фильмом?

– Когда попадаешь в 1979 год, в тело своего отца, тут уж не до личного опыта. Конечно, роль обычно складывается из всех предыдущих наработок. И, конечно, здесь есть огромная доля и меня самого, и моего опыта. И, безусловно, того, который я получил, общаясь с людьми в форме.

– Как-то вы говорили, что роль старлея Михаила Соловьёва весила тонны…

– Такой тяжёлой работы у меня ещё не было. Был Нестор Махно, но тогда было гораздо легче. И потом нужно было передать психологические переживания очень большой силы, ведь, по сути, в этом фильме мой герой постепенно сходит с ума. Притом он не бьётся головой о стены и не кричит не своим голосом на каждом шагу, а потихоньку пытается сам найти ответы на вопросы, неожиданно поставленные самой жизнью, и у него ничего не получается. Он, в поисках выхода из ситуации, потихонечку старается вырулить на верный путь.

– В ваших работах – без разницы, в театре или кино, – есть комические роли, с одной стороны, и очень серьёзные – с другой. Что вас больше привлекает на данном этапе?

– Меня привлекают прежде всего характеры, которые наиболее полно выражены, а не обыкновенные маски с заданными реакциями. Ведь не секрет, что у нас часто пишут обобщённые, если не сказать ходульные, сценарии и такие же диалоги. Мне же интересен человек. А в человеке намешано трагическое и смешное, высокое и низкое. Мне интересны все эти проявления – слабости, страхи, ожидания... Безусловно, я всегда знал, что мне удаются комедийные роли, я в них очень хорошо понимаю, о чём идёт речь. А недавно я вдруг понял, что не ошибусь, если скажу, что хорошо чувствую и трагическую составляющую конкретного человека. Мне нравится настоящий характер, в котором есть всё.

– А вот режиссёр Александр Котт отдаёт предпочтение вашей серьёзности, если судить по вашим работам.

– Саша не снимает комедии в чистом виде. Но в новом кино «Обратная сторона Луны» очень много смешных ситуаций. И это исключительно Сашина заслуга, он очень тонко чувствует юмор. Его привлекают не падения на банановой кожуре, а какой-то ситуативный, словесный, сюжетный юмор. И получается всё здорово! Как он показывает в фильме и Горбачёва, и Ходорковского*, Лужкова и Киркорова, массу других интересных людей, но не тех, которых мы все знаем, а в самом начале их карьеры.

– Ваше знакомство с ним началось со студенческого спектакля «Затоваренная бочкотара»?

– Да, но наши взаимоотношения складывались всегда очень непросто. На каждую роль, прежде чем меня утверждали, проходил очень долгий кастинг.

– Почему?

– Продюсерам казалось, что я не подхожу. Вначале я не подходил на роль Кольки Снегирёва в фильме «Ехали два шофёра», потому что всем хотелось, чтобы актёр был более брутальным и повзрослее. А я к тому времени только выпустился из института. Когда мне об этом сказали, на следующие пробы я пришёл небритым и старался говорить низким голосом. И это было достаточно смешно. В «Брестской крепости» продюсеры никак не могли меня увидеть в роли полкового комиссара и политрука Фомина, так как до этого у меня был фильм «Гитлер капут». Приходилось часто ходить на пробы и убеждать. И этот фильм не стал исключением – я должен был убедить Сашу Цекало и руководство Первого канала, что смогу это сделать.

– В «Обратной стороне Луны» много трюков, вы их сами выполняли?

– Трюков много, но, скажу честно, мне их делать не разрешали.

– Значит, вас чему-то научил печальный опыт на предыдущих съёмках, когда вы упали с лошади и сломали кисти рук?

– С лошади я падал на съёмках «Махно», там ни о каких каскадёрах вообще речь не шла. А руки я сломал на фильме про поручика Ржевского. Но это получилось случайно. Меня тут же отвезли в больницу, наложили повязки, мои руки вспухли и сильно болели. Но мы достаточно быстро вышли из этого положения: нужно было продолжать съёмки.

– Перешли на крупные планы?

– И крупные, и средние, руки прятали под одеждой. Но это же кино, значит, и немного обман. Когда за дело берутся профессионалы, режиссёр и оператор, можно сделать так, что никто ничего и не заметит.

– Когда вы учились в ГИТИСе, вас называли парнем, который всегда улыбается. Это прозвище исчезло?

– По-настоящему перемены отношения ко мне начали происходить с конца второго курса. Тогда мы сделали наш первый спектакль – «Затоваренную бочкотару», где я играл главного героя – Володю Телескопова. И потом каждым своим шагом мне хотелось доказывать, что я могу и хочу играть. И я работал много и напряжённо над собой, и мнение обо мне постепенно начало меняться в правильную сторону.

– У вас всегда великолепные творческие альянсы с лучшими режиссёрами нашей страны. Как вы умудряетесь со всеми находить общий язык?

– Главное – желание работать и чтобы человек был профессионалом. Мне очень много дала режиссёр Нина Чусова, я вообще считаю, что она меня изначально сделала.

– А предложение Кончаловского застало вас врасплох?

– Да, абсолютно точно. Я в это время, как мне казалось, к Чехову готов не был. С одной стороны, мне очень хотелось играть его пьесы, но с другой – я не знал, как к нему подойти. До того момента, как мы с Андреем Сергеевичем стали читать «Дядю Ваню», все мои прочтения Чехова были скучными. И лишь когда на первых репетициях Кончаловский стал с нами разбирать эту пьесу, я понял, сколько там всего заложено. Я до сих пор учусь играть и считаю свою встречу с Андреем Сергеевичем великим счастьем.

– Как он на вас вышел?

– Он посмотрел фильм Павла Семёновича Лунгина «Дело о «Мёртвых душах» и предложил мне эту роль. Более того, каждый спектакль «Дядя Ваня» постоянно меняется, ведь потом мы обсуждаем нашу игру. А с недавнего времени у меня появился ещё и Тузенбах, а это совершенно другой образ.

– Кончаловский, может, специально ставит такие творческие задачи перед своими актёрами, предлагая столь различные образы? Ведь одно дело дядя Ваня, а совсем другое – Тузенбах.

– Да, это его метод. По задумке Андрея Сергеевича актёр, играющий дядю Ваню, на другой день должен перевоплотиться в Тузенбаха. Это невероятнейшая школа и огромное счастье – играть Чехова в два вечера.

– Видимо, корни этого счастья родом из детства?

– Нет, это всё-таки характер – правильный, как мне кажется. Самое лучшее, что есть во мне, – это мой характер. А детство? Оно же было как у всех, жили мы совсем не в достатке, мои родители проработали на заводе всю жизнь. Но тем не менее я вспоминаю своё детство с таким удовольствием. Как хочется вернуться в те годы, пошляться по заводам. Потом были прекраснейшие годы в ГИТИСе, а теперь у меня жизнь, которой я наслаждаюсь. Вот моей дочке на днях исполнилось два года. Жизнь прекрасна, в ней есть столько возможностей, которые даёт наше время. Но оно даёт и много негатива. Но если человек чего-то по-настоящему хочет, он может сделать всё.

– Даже избить Ван Дамма?

– Я думаю, вряд ли он мне дался бы в руки, если бы не сценарий фильма. Но это было забавно, мы чудесно провели съёмочный день, болтали и шутили. Он оказался классным парнем.

*

Ходорковский Михаил Борисович внесен Минюстом в реестр физических лиц, признанных иностранными агентами