Российская культура вновь оказалась на грани выживания. Ушедший год показал, что катастрофическая ситуация складывается практически везде: в кино и книгоиздании, в театрах и библиотеках, в музеях и выставочных залах. А вступающие в силу с 2011 года законы вряд ли способны улучшить положение дел; скорее наоборот, они приведут к массовому закрытию или перепрофилированию культурных учреждений. Подробности выясняла корреспондент «Нашей Версии».
В 2010 году киносборы по России и СНГ без учёта Украины, похоже, побили все рекорды и составили более 1 млрд долларов. А ведь ещё недавно, как рассказал редактор отдела статистики журнала «Кинобизнес сегодня» Сергей Лавров, о таких результатах никто и мечтать не мог: в 2008 году общая касса составляла всего 831,6 млн долларов, а в 2009-м – и вовсе 735,9 млн долларов. Вот только отечественным кинематографистам радоваться нечему. К их работам столь впечатляющие данные особого отношения не имеют. В десятку лидеров попал лишь один российский фильм – «Наша Russia. Яйца судьбы», который собрал 22 млн долларов. И это скромный показатель в сравнении с 117 млн долларов, полученных «Аватаром». За «Шрека навсегда» заплатили в общей сложности 52 млн долларов, за «Алису в Стране чудес» Тима Бертона – 42 миллиона. Причём это пока ещё не окончательные данные, так что нашего кино в топ-листе может не остаться вообще. К примеру, ещё нет итоговых результатов проката фильма «Гарри Поттер и Дары смерти», а также мультфильма «Рапунцель». Всё это приводит к грустной мысли, что недавний интерес к российскому кино потихоньку начинает падать.
Некоторые эксперты рынка считают, что конкуренция между нашим и голливудским кино обострилась исключительно за счёт 3D-релизов и введения в эксплуатацию цифровых кинозалов с поддержкой 3D. А так как в основном такие картины делали в Америке, то и результат для российского кино оказался плачевный. «С голливудскими 3D-картинами, конечно, нам сложно соперничать, у нас пока таких лент очень мало. «Тёмный мир» и «Белка и Стрелка» не могут конкурировать с «Аватаром» и «Шреком». Но не только в 3D-фильмах дело, – считает продюсер Сергей Сельянов. – Да, пять-шесть лет назад наши зрители вдруг восторженно полюбили русское кино. Но восторг прошёл, а в отличие от Голливуда наша индустрия как машина пока не работает. Думаю, если бы в этом году вышел крупный фильм производства Первого канала, он бы всё же собрал приличную кассу».
Технологии технологиями, но зритель ходит не только за ними. Так почему же российские фильмы своего зрителя не привлекают? «Мне кажется, что основная масса наших фильмов очень низкого качества. Ужасный уровень актёрской игры, ужасный уровень режиссуры. Из-за отсутствия обратной связи людей вообще не волнует качество того, что они делают, – сетует режиссёр Павел Лунгин. – Многие актёры даже не смотрят фильмы, в которых снимаются. Раньше они на премьеры приходили с семьями. А сейчас звонишь актёру, на премьеру зовёшь, а у него, как правило, нет времени: «Ну ладно, потом увидим, когда-нибудь». В этой атмосфере кино делать очень сложно. Слава и известность в нашем мире приходят скорее из гламурных журналов, а не из каких-то реальных успехов. Считаю, что один из путей развития нашего кино – пробовать объединяться с европейским. Румынский, немецкий, французский арт-хаус описывает некий мир, европейское восприятие жизни с национальной окраской. Но тем не менее он включён в какую-то систему».
Нет особой надежды и на то, что всё изменит новая система распределения финансирования на создание фильмов. Получившие господдержку проекты ещё не реализованы, и о конкретных результатах можно будет говорить позднее. Но, как показывает практика, патриотическое кино не так интересно зрителю, как «Шрек» и «Аватар».
Если российские художественные фильмы, несмотря ни на что, получают финансирование и всё же весомые кассовые сборы в кинотеатрах имеют, то мультипликация находится совсем в плачевном состоянии. И случай с мульт-фильмом «Белка и Стрелка», который собрал в прокате более 6 млн долларов при бюджете в 3,5, к сожалению, лишь исключение.
Люди, делающие анимационное кино в России, пока есть, но анимационные студии в основном влачат нищенское существование и без господдержки могут его и вовсе закончить. Главная причина столь печальной ситуации, как считают сами аниматоры, – неразвитый кинорынок и дороговизна производства. А у нас, к сожалению, так и не научились зарабатывать деньги на всём, что связано с фильмами, как это делают за границей, продавая лицензии на производство сувенирной продукции с любимыми героями, компьютерных игр и т.д.
Государство про анимацию, похоже, забыло, поэтому анимационным студиям приходится самим искать выход из ситуации. «У нас не сложилось капиталистического уклада, – считает председатель художественного совета анимационной студии «Пилот» Эдуард Назаров. – Нет богатых продюсеров, которые хотели бы вкладывать деньги в российскую анимацию. Да это и понятно, стоимость одного мультпроекта гораздо выше, чем художественного фильма, а вот окупиться удаётся не многим. Получается, слишком рисковое это дело». В итоге лучшее решение, как полагают многие эксперты, пытаться работать для телевидения. Но и там всё не так просто. Наши мультфильмы покупать тоже не торопятся – слишком дорого, гораздо дешевле взять мультипликационный блок, к примеру, у студии Диснея.
Кризис в книжном бизнесе явно продолжается. В ноябре на совещании в Госдуме издатели, печатники, продавцы книг и прессы в один голос говорили о том, что без государственной поддержки издательская индустрия скоро пойдёт ко дну. Действительно, проблем здесь предостаточно. Первая и основная – цены на книги растут как на дрожжах. По оценкам Роспечати, средняя розничная цена на книги в России росла все последние годы. На конец 2008 года она составила 250 рублей. За кризисный год она выросла в рублях ещё, по разным оценкам, на 14–15%. И теперь средняя цена составляет 400 рублей. И дальнейшие прогнозы неутешительные: эксперты считают, что цены на книги продолжат расти.
В результате наши книгоиздатели перестали продвигать российские новые бестселлеры. Их запуск требует серьёзных вложений, а денег ни у кого нет. До начала кризиса несколько раз в год крупные издательства, в первую очередь АСТ и «Эксмо», вкладывались в масштабные проекты вроде Сергея Минаева или Анатолия Брусникина, завешивая плакатами города и забивая баннерами экраны наших компьютеров. Сейчас книжный бизнес выживает за счёт уже раскрученных и проверенных авторов. 2009 год был безусловной победой четырёх книг Стефани Майер, а в этом году все первые строчки списков бестселлеров заняты тремя романами Стига Ларссона из цикла «Миллениум». Женская аудитория охотно покупает «Законный брак» – новый роман ещё одного раскрученного автора, Элизабет Гилберт, прославившейся книгой «Есть, молиться, любить». Причём многие узнали о ней благодаря экранизации, главную роль в которой исполнила голливудская звезда Джулия Робертс. Ну и неизменным спросом пользуются книги уже проверенных отечественных авторов – Александры Марининой, Бориса Акунина*, Виктора Пелевина. Последний роман Пелевина, «Ананасная вода для прекрасной дамы», появился лишь в конце года и сразу возглавил списки продаж.
Существенно упал спрос и на дорогие издания, теперь читатели редко позволяют себе покупать красивые альбомы или подарочные издания. А ведь они приносили издательствам существенный доход. Неожиданно снизились показатели даже у учебной литературы, которая долгое время считалась самым прибыльным и несокрушимым сегментом в книжном бизнесе.
В такой непростой ситуации тяжелее всего приходится небольшим издательствам. «Нам пришлось отказаться от книг, которые издавались тиражом до полутора тысяч, – рассказал генеральный директор издательства «Время» Борис Пастернак. – К сожалению, сейчас мы не можем себе позволить издавать современную поэзию и критику. Спонсоров, готовых поучаствовать в издании таких книг, тоже не осталось. В итоге мы выпускаем только то, что быстро продаётся, что может вернуть деньги. Мы начинаем действовать по тем же принципам, что и гиганты, а это трагедия для рынка».
До недавнего времени российский театр как-то выживал, но со следующего года грядут непростые перемены, которые сильно усложнят ему жизнь. В январе 2011 года вступает в силу закон, который переводит бюджетные организации на коммерческие рельсы. Одно из главных нововведений – бюджетные организации теперь будут финансироваться не сметно, а через субсидии, которые будут выделяться под госзаказ. Но ведь предприятие может и не получить госзаказ, а значит, останется вовсе без денег. В театрах никак не могут понять, какие критерии оценки, какие показатели могут быть применены при выполнении госзадания – наполняемость зала, количество зрителей или число новых постановок? Новая постановка может и провалиться, а может вызвать аншлаг – это невозможно просчитать заранее. Но задание будет выполнено, ведь постановка осуществлена.
Предполагается, что театры должны выйти на самоокупаемость и существовать автономно. К сожалению, руководители их могут быть превосходными знатоками театрального искусства, но плохими менеджерами. Им придётся либо осваивать азы бизнеса, либо нанимать отдельного человека, который займётся продажами. «В последние годы государство всё меньше и меньше финансировало бюджетников, – рассказал художественный руководитель театра «У Никитских Ворот» Марк Розовский. – Тем не менее для многих это была серьёзная подмога. Мы не магазин или больница, живём абсолютно по другим законам, хотя бы потому, что сезон у нас открывается в сентябре, а не в январе, как у всех других бюджетных организаций. Как в итоге мы должны планировать следующий сезон, если мы не знаем, сколько получим денег?! К тому же получим мы их по закону финансового года не раньше марта, когда театральный сезон уже заканчивается. И как в такой ситуации мы будем существовать? В государственной культурной политике специфику театрального учреждения совершенно не учитывали». Для того чтобы спектакль не превратился из высокого искусства в попсу и в то же время был прибыльным, требуется талант. Но нужно ли, чтобы искусство всегда приносило прибыль?
Такие же проблемы, как у театров, в связи с принятием нового закона появятся теперь у музеев и библиотек. Закон не запрещает зарабатывать на дополнительных услугах. Но если такие музеи, как Эрмитаж, Третьяковская галерея, Русский музей, Музеи Кремля, выживут при любых условиях – за счёт дохода от продажи билетов, сувенирной продукции, проведения аудиоэкскурсий и предоставления услуг переводчиков, то у не столь раскрученных «брендов» шансов уцелеть почти не остаётся.
В областных и республиканских центрах и городах-миллионниках рассчитывают на поддержку местных властей и бизнеса. Музеи-заповедники, располагающие достаточно большой территорией, могут построить гостиницу, кафе, трактир, художественные салоны. Правда, при реализации таких проектов уйдёт немало времени на хождение по инстанциям. А вот судьба всех остальных вообще оказывается под большим вопросом. Многим, по-видимому, придётся закрыться. Их коллекции скорее всего перейдут «вышестоящим», областным музеям или вообще уйдут с молотка. Рассчитывать на средства спонсоров или доходы от аренды в маленьких городах не приходится.
Что касается библиотек, то они способны зарабатывать, лишь сдавая помещения в аренду. Вот только какое это имеет отношение к их непосредственной деятельности. К тому же мало кого заинтересуют небольшие комнаты, да ещё заставленные книгами и журналами. Помимо этого до сих пор никто не прояснил ситуацию с пресловутым госзаказом и тем, кто именно будет определять его содержание и объём. Будет ли эта функция предоставлена руководителям библиотек и музеев или же её возьмут на себя чиновники?
В Европе провинциальные учреждения живут за счёт меценатов, но у нас до сих пор закона о меценатстве, о котором говорят очень много, нет. Российский бизнес пока не готов взять на себя роль содержателя культурных учреждений, его нужно подтолкнуть сверху – льготами и поощрениями. Или активнее продвигать понятие «социально ответственный бизнес». Объяснять компании, какую выгоду она получит, взяв на содержание театр, музей или памятник. Разрешить использовать «подопечного» в рекламе товара, печатать его изображение на этикетке, сделать символом торговой марки. Как всё это будет работать, не ясно никому, зато понятно, что неизбежно увеличатся цены на билеты и в театры, и в музеи. А это ударит по карману простого потребителя.
- *
- Писатель Борис Акунин (настоящее имя Григорий Чхартишвили) внесен Росфинмониторингом в перечень террористов и экстремистов
