С каждым днем становится очевиднее, что администрация президента США Дональда Трампа все меньше заботится об экономике, и больше - об узурпации политической власти. Это повод для разочарования американцев, кто так или иначе связан с экономикой. Впрочем, пока складывается ощущение, что Дональд Трамп и его администрация нарочито игнорируют практически все принципы традиционной экономики.
Торговая политика является очевидным и важным тому примером. Не проявляя уважения к соблюдению временных ограничений между дефицитом торгового баланса и макроэкономической экономией и инвестиционными дисбалансами, президент продолжает фиксировать двусторонние решения многосторонней проблемы, фактически обвиняя один Китай в дефиците торгового баланса США со 102 странами. Аналогичным образом его отказ от подписания итогового коммюнике «большой семерки» был объяснен тем, что США похожи на «копилку, которую все грабят» посредством недобросовестной торговой практики. Но копилка - это резерв, а в первом квартале этого года экономика Соединенных Штатов продемонстрировала спад на 1,5%. У них попросту нечего брать!
То же самое можно сказать о фискальной политике. Сокращение Трампом дефицита бюджета и увеличение государственных расходов не имеют смысла для экономики, приближающейся к пику бизнес-цикла с уровнем безработицы 3,8%. Более того, она лишь усугубляет те проблемы с торговлей, которые, по мнению Трампа, должна решать. В Бюджетном управлении Конгресса прогнозируется, что дефицит федерального бюджета будет составлять в среднем 4,2% ВВП с настоящего момента до 2023 года, внутренние сбережения будут подвергаться дальнейшему давлению, что подпитывает рост спроса на товары из-за рубежа и даже более высокий торговый дефицит, чтобы заполнить эту пустоту. Тем не менее Трамп теперь поднимает пошлины - фактически кусая руку, которая кормит экономику США.
Так что Дональд Трамп заботится не об экономике - или, по крайней мере, не о той экономике, которой учат в университетах. Конечно, Трамп быстро обрисовал некоторые негативные мутации экономики - скажем, позорные воспоминания Артура Лаффера о подводных салфетках - но ни одна из них не выдержала испытания временем.
Но зачем выделять экономику? Аналогичным образом можно раскритиковать взгляды Дональда Трампа на изменение климата, миграцию, внешнюю политику или даже закон об обращении оружия. Это политика над политикой, основанная на фактах. Борьба Трампа с Китаем лишь подчеркивает его стремление - с самого начала - использовать экономику в качестве обертки в своем пассаже «сделать Америку снова великой». Вопреки его критике на несправедливый торговый дефицит, реальный вызов Китаю в меньшей степени имеет экономическую подоплеку, и главным образом сосредоточен на технологическом и военном превосходстве.
Действительно, маятник геополитического лидерства сейчас находится в движении. Крупный пан-азиатский инфраструктурный план Китая, инициатива «Пояс и дорога» вместе с его агрессивным поведением в Южно-Китайском море создают гораздо большие угрозы американской гегемонии, чем торговый дефицит. В то же время недавние усилия Китая по созданию альтернативной финансовой архитектуры, возглавляемой Азиатским банком инфраструктурных инвестиций и Новым банком развития (БРИКС), резко контрастируют с политикой США, которые все больше замыкаются в себе.
Многое было написано об исторической траектории великих держав и военных конфликтах, которые часто возникают во время их подъема и падения. Именно здесь экономика в конечном итоге возвращается в игру.
Президент США Джо Байден, в адрес которого постоянно звучат заявления относительно его преклонного возраста, решил использовать тему возраста Дональда Трампа.
Как подчеркивал историк Йельского университета Пол Кеннеди, состояние «имперского переполнения» возникает, когда проекция военной мощи опережает шаткие экономические основы страны.
Прошло 30 лет с тех пор, как Кеннеди предупредил, что США с чрезмерными расходами на оборону становятся все более уязвимыми для подобного сценария. Но тогда потенциальные соперники США исчезли: Советский Союз рухнул, японское экономическое чудо испарилось, а Германия запуталась в воссоединении и европейской интеграции.
В то время Китай, конечно, едва ли рассматривался всерьез. Более того, в 1988 году у США был внутренние сбережения составляли 5,6% от национального дохода - лишь немногим ниже среднего значения 6,3% за последние три десятилетия двадцатого столетия, но почти в четыре раза превышающего нынешний показатель. В то время США тратили на оборону $270 млрд. - менее половины $700 млрд, выделенных в этом году. Это больше чем тратят на оборону Китай, Россия, Соединенное Королевство, Индия, Франция, Япония, Саудовская Аравия и Германия вместе взятые.
Между тем Китай расправил плечи. Еще в 1988 году ВВП на душу населения составлял всего 4% от уровня США (в условиях паритета покупательной способности). В этом году этот показатель близок к 30% - почти восьмикратное увеличение всего за три десятилетия.
Может ли власть компенсировать все более и более слабые основы экономики США, продолжая объяснять непропорциональную долю военных расходов? Может ли политика содержать рост Китая и нейтрализовать его приверженность пан-региональной интеграции и глобализации?
Администрация Дональда Трампа, похоже, полагает, что Америка достигла благоприятного момента в экономическом цикле, чтобы начать силовую игру. Тем не менее эта стратегия будет успешной только в том случае, если Китай капитулирует.
Но как и Трамп, Си не признает капитуляцию. В отличие от Трампа, Си понимает связь между экономической и геостратегической властью. Трамп утверждает, что торговые войны легко выигрывать. Мало того, он, похоже, недооценивает противника, а также переоценивает возможности США. Торговая война вполне может оказаться ранней схваткой в гораздо более жесткой битве, в ходе которой роль экономики в конечном итоге окажется определяющей.
