20 лет убийце фаната Свиридова и 5,5 – тому, кто как будто собрал Манежную на неравный бой с милицией, – это хорошие сроки.
Надо учесть, что банальная поножовщина обычно влечёт куда менее серьёзное наказание. Да и стычки с ОМОНом, как правило, неформально разрешаются по месту конфликта в пользу правоохранительных органов. В нашем случае даже смешно говорить о предвзятости судей, о политической мотивированности. Всё так, не считать же случайным совпадением синхронность, с которой завершились оба процесса. Парадокс, но в совокупности именно это вселяет некоторый оптимизм.
Достаточно вспомнить первое, самое важное в новейшей истории побоище наших с ненашими, Кондопогу. Что заявили власти? Национальной розни нет, есть бытовая ссора и последовавшее хулиганство, пусть и очень массовое. Это была правда? По сути – да. Повздорили, подрались, разошлись, милиция вмешиваться не стала. Итог – самый настоящий бунт. Разумеется, против чурок – неполиткорректно, но что сделаешь, если так получилось. Почему? Всё просто. Потому что понаехали. Потому что управы на них нет – не в милицию же идти, которая с понаехавших кормится?
Этот сценарий неоднократно повторялся. В разных городах, с разными представителями нацменьшинств. Завидное постоянство наблюдалось только в одном – где-то на излёте погромов вспоминали о милиции, той самой, к которой без толку обращаться.
Так случилось и на Манежной. Что поставили в вину участникам побоища? Не в последнюю очередь вопль «бей ментов», который был квалифицирован как призыв к массовым беспорядкам. Без него была бы другая статья Уголовного кодекса, другие сроки. Почему же на самом деле начались беспорядки? Вопрос почти риторический.
По идее, то есть даже в идеале, прямая обязанность силовиков – поддержание правопорядка. Очень туманная формулировка на самом деле подразумевает вполне конкретное присутствие в жизни всех и каждого. Такое, чтобы ни у кого не было чувства дискомфорта, когда одни куражатся и задирают всех подряд, а другие стоят перед выбором: выражать недовольство и нарываться на драку или оказаться в достаточно униженном положении. Но здесь идеализм заканчивается: только с большим трудом можно представить себе наряд патрульно-постовой службы, который, дефилируя по улице, делает внушения, замечания. В лучшем случае он появится, когда начнётся свалка. Скорее всего, когда случатся как минимум потерпевшие, а то и трупы.
Чем же так хорош исход процессов? Один приговор косвенно подтвердил: до настоящей, всеобъемлющей межнациональной розни мы пока не дожили. Вольно или невольно, злость проецируется на милицию. Другой – попытка очень жёстко продемонстрировать в общем-то простую и понятную вещь: необходимость соблюдать элементарные нормы добрососедства и приличия.
Плохо другое.
