«Фантастика!» – такой была первая реакция на известие о том, что помимо Калининградской области у России имеется ещё один неизвестный анклав, расположенный вдали от родных рубежей. Как утверждал наш источник, несколько квадратных километров исконно российской суши каким-то странным образом оказались на территории Белоруссии и о существовании этого анклава знает лишь ограниченный круг лиц. Причём при желании найти его можно даже на официальных белорусских картах, где он выделен отдельным цветом. Нам удалось всё-таки разыскать эту загадочную территорию….
Неизвестный российский анклав затерялся на просторах Гомельской области Белоруссии. Первым делом автор этих строк решил изучить карту местности, несколько вариантов которой были по случаю приобретены в книжном магазине. Особых иллюзий по поводу возможного открытия не было, но во время изучения очередного экземпляра взгляд буквально вцепился в крохотное розовое пятнышко на зелёном листе карты соседнего государства. Невольно подумалось: «Может, типографский брак?» Чтобы выяснить, каким образом российское пятно оказалось на карте Белоруссии, мы решили обратиться в администрацию Гомельской области.
– Да просто быть такого не может, чтобы на территории Беларуси находилась какая-то территория России! – буквально прокричал в телефонную трубку начальник общего отдела администрации Гомельской области Белоруссии, господин А. Мицкевич. – Это скорее всего какая-то ошибка.
– Но не может же одна и та же ошибка повторяться на картах, изданных в разное время и в разных масштабах?! – задали мы вопрос белорусскому чиновнику.
– Ничего не понимаю, – сказал Мицкевич, но пообещал разобраться и попросил перезвонить позже…
– Это Мицкевич, – представился знакомый голос на другом конце провода. – Да, задали вы нам загадку с картами, но я нашёл ответ. В отделе землепользования помогли. Действительно есть территория России внутри нашей территории площадью в несколько квадратных километров. Две русские деревни – Медвежье и Саньково – с прилегающей к ним территорией. Административно они подчинены Брянской области Российской Федерации. Только вроде там никто уже не живёт…
– Как не живёт?
– Более точной информации у нас нет. Мы даже не знаем, как возник этот российский анклав на нашей территории. Извините…
Следующим утром автор этих строк уже трясся в рейсовом автобусе Брянск – Злынка.
– Да мы тут сами уже несколько лет головы ломаем, откуда он взялся, – говорит главный редактор местной газеты «Знамя» Анатолий Караваев. – Решили, что в этом месте, видимо, когда-то обосновалась скитом старообрядческая община, отгородилась от всего мира высоким частоколом и теперь живёт там себе. Но это не давало ответа на главный вопрос: как Медвежье и Саньково оказались внутри Белоруссии?
И мы решили отправиться в архив, чтобы хотя бы выяснить, почем о деревнях нет никаких упоминаний в документах. Всё оказалось просто: часть документов, относящихся к Злынковскому району, долгое время хранилась в архиве Новозыбсковского района. Спустя несколько минут тайна происхождения российского анклава в Белоруссии была раскрыта.
Согласно архивным документам анклав Медвежье – Саньково возник ещё в 1926 году, при втором укрупнении Белорусской ССР. Тогда Речицкий и Гомельский уезды, населённые преимущественно белорусами, передавались от России к Белоруссии, а деревни Медвежье и Саньково, где жили одни русские, захотели остаться в России.
Все вопросы, связанные с установлением новых политико-административных границ, решала на местах созданная ЦИК СССР паритетная комиссия, в которую вошли по пять представителей от Белорусской и Российской республик.
– Приехала эта комиссия в наши Медвежье и Саньково, – рассказывают в архиве, – стала жителей опрашивать, какой они национальности, какой язык у них родной. Все мы русские, ответили они, все родом из русского села Добродеевка. И комиссия пошла медвежьевцам и саньковцам навстречу. «Выгородили» их деревеньки на белорусской территории так, что они оказались там как бы «капелькой» России.
На редакционной машине злынковской газеты «Знамя» отправляемся с Анатолием Караваевым в путь. Первая остановка – в Добродеевке, как оказалось, родине первых медвежьевцев и саньковцев. Здесь нас застаёт холодный ноябрьский дождь с градом. Приходится отсиживаться в здании Добродеевского сельсовета. Время зря не теряем – расспрашиваем сотрудников о Медвежьем и Санькове. Добродеевцы ничего не знают про анклавы, но прекрасно осведомлены о деревеньках, образующих «капельку» России в соседнем государстве.
Но в сельсовете нас ожидало первое разочарование: от местного учителя-пенсионера, представившегося Митричем, узнаем, что и в Медвежьем, и в Санькове вот уже несколько лет никто не живёт. Более того, буквально за год оставленные людьми жилища были разграблены жителями соседних белорусских посёлков, а деревянные корпуса хат разнесены «на дрова». Так что, от деревень мало что вообще осталось.
– Давайте я вас туда проведу. Вот эта просека в лесу обозначает границу между Россией и Белоруссией… А сейчас нужно взять немного правее. Я именно так пешком сюда хожу…
Делаем небольшую остановку. На просеке маленький, с затесанной верхушкой столбик с дощечкой. На ней красными буквами выведено: «Беларусь».
Переехали границу, снова остановка – уже в Белоруссии.
– Как раз здесь осенью 1943 года закреплялись войска Брянского фронта перед броском на Гомель, – продолжает экскурсию Митрич.
Траншеи давно оплыли, затянулись черничником, но всё ещё выдавали себя …
Дальше дорога всё время шла лесом. Минут через 20 Митрич громко выдохнул: «Внимание! До Медвежьего уже не далеко».
Скоро лес оказался позади, и проселочная дорога вывела нас на светлую опушку.
– Ну всё, почти приехали. Мы снова в России, – пояснил Митрич. – А я на своей родине… Местный я, медвежьевский. Аккурат за восемь лет перед войной родился и почти всю жизнь прожил. Фашисты в своё время деревню сожгли дотла, как и Саньково, и белорусские Хатки: мстили за партизан, которым мы помогали. Да только тогда мы всем миром деревню отстроили. А вот то, что не удалось фашистам, сделал Чернобыль, будь он неладен.
По словам Митрича, . Большинство местных, что помоложе, переехали к родственникам, в ту же Добродеевку. Остались только несколько стариков, которым ехать было просто некуда, и так и умерли в своих домах, оставленные без медицинской помощи, света и связи. «Скорая помощь» «в зону» ехать тогда наотрез отказывалась. Так и вымерли деревни. Опустели...
Митрич ведёт нас вглубь поляны, на которой некогда стояла деревня Медвежье:
– Вот здесь у нас была главная улица, – Митрич показывает направление, откуда и куда она вела. От улицы остались только несколько одиноко стоящих печей с возвышающимися над полем трубами.
– Дома все и сараи соседи-белорусы разобрали. На дрова…
Остальное, судя по всему, завершила матушка-природа: остатки дворов затянуло бурьяном и одичавшим малинником…
…И вот машина снова останавливается. Никаких признаков былой жизни. Даже электрических столбов.
– Не смущайтесь, - говорит Митрич. Именно здесь когда-то была деревня Саньково. Просто она раньше Медвежьего опустела. Вот и не осталось тут ничего. И смотреть тут нечего…
Вернувшись в Брянск, я решил поставить все точки над «i» и выяснить: что же думает власть о судьбе российских территорий в Белоруссии? Казалось, что пробиться через эту стену будет невозможно. Но в итоге нам удалось получить комментарий от сотрудника «территориального» отдела администрации Брянской области, представившегося Николаем Фёдоровичем. Он пояснил, что недра анклава, оказывается, богаты залежами мела. И сейчас областные власти активно ищут инвесторов, готовых вложить средства в разработку мела в районе исчезнувших Медвежьего и Санькова
Причём, как сообщил Николай Фёдорович, несмотря на то, что анклав по-прежнему официально является зоной отселения, а уровень радиации здесь ещё высок, разработки мела здесь вполне возможны. Дело в том, что мел в анклаве залегает довольно глубоко, а значит, не является радиоактивным.Готов проект по освоению залежей мела в маленьком анклаве России. Остаётся нерешённым вопрос финансирования.
Получается, есть ещё надежда, что этот небольшой российский островок в Белоруссии ещё сможет когда-то послужить большой России.
