За последние 100 лет количество самоубийств в России увеличилось в 12,5 раза, передвинув нас с последнего места в мире на второе, после Литвы. Сегодня каждый год около 50 тыс. россиян кончают с собой. Тридцать семь человек на 100 тыс. населения ежегодно или, если считать за всю жизнь, каждый сороковой. Что, по данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), превышает критический уровень вдвое.
Мало того, на Западе пик суицидов приходится на 60—70 лет, а у нас большинство самоубийц —мужчины от 35 до 50.
Практически любой человек, попав в определённую ситуацию, способен покончить с собой. Что толкает его на роковой шаг? Чума, чёрная оспа, СПИД? На самом деле нет. Как рассказал ведущий суицидолог России, д. м. н., профессор Владимир Войцех, причиной самоубийства служат не внешние, а внутренние причины. Чаще всего это неразрешимый конфликт значимых установок человека и реальности — страсти и долга, любви и предательства и много чего ещё. Возьмём самый незамысловатый пример. Некто Пётр высшей добродетелью считает справедливость и всю жизнь борется за неё. Наибольшим злом ему кажется двуличие и измена. И вдруг лучший друг Петра и любимая жена покидают его вдвоем, неожиданно и насовсем. Мало кто в подобном положении не подумает, что умереть бывает лучше, чем жить. Но чтобы замысел самоубийства реализовался, одного стресса мало. Необходимо ещё одно, совершенно внешне незаметное условие. Агрессия, возникающая в подобной ситуации у любого человека, должна вместо того чтобы выйти наружу, развернуться вовнутрь, на самого себя. Человек должен пережить так называемую аутоагрессивную реакцию. И тогда остаётся выбрать способ самоубийства. Статистика показывает, что мужчины, как правило, прыгают с высоты или бросаются под поезд, а женщины вскрывают вены или злоупотребляют лекарствами.
Весь этот сложный процесс на жаргоне психиатров умещается в одно предложение: «Суицид есть следствие социально-психологической дезадаптации личности в условиях неразрешимой микросоциальной ситуации».
Настоящие самоубийцы никому не звонят
Представление, что самоубийцы — люди нетрезвые или ненормальные, не случайно. Ведь именно их намерение поквитаться с жизнью становится достоянием зевак. Именно они да ещё неоперившиеся подростки залезают на крыши зданий и угрожают спрыгнуть. Угрожают, чтобы напугать близких или родителей, угрожают обществу, не понимая, что сегодняшнему обществу на них плевать. «Очень много ложных сигналов, — рассказали мне в Московской службе спасения, куда город переводит большинство звонков, связанных с суицидом. — Обычно бывает так: звонит нетрезвая женщина и угрожает покончить с жизнью. К ней мчатся три автомашины — мы, «Скорая» и милиция. Приезжаем, а она улыбается и ни о каком самоубийстве не помышляет».
«Понимаете, — говорит оператор Службы спасения номер 185-й Веминова Елена, — если человек позвонил нам или своим родственникам, даже чтобы попрощаться, значит, он надеется на помощь и ему срочно нужно помогать. Настоящие самоубийцы никому не звонят.
Елена права — настоящие самоубийцы никому не звонят. Они исполняют задуманное тихо и наверняка. Они не хотят, чтобы их спасали и спасли. Они переполнены отчаянием и одиночеством. Восемьдесят процентов из них — те самые мужчины от 35 до 50. Не маргиналы, не пьяницы и не бомжи.
Алкоголики и бомжи не совершают попыток покончить с собой почти никогда. Самоубийство остаётся привилегией человека с большой буквы — мыслящего и душевно самостоятельного. Хотя алкоголь влияет на статистику суицидов не самым благоприятным образом. Люди, часто принципиально не пьющие, перед спланированной смертью принимают дозу крепкого спиртного. Роль его двояка. Некоторые пьют для храбрости, чтобы скрасить последние минуты. В судьбе других алкоголь играет провоцирующую, а потому страшную роль. Человеку плохо, конфликт с реальностью налицо, но он держится изо всех сил. И тут кто-нибудь сострадательный, заметив нехороший цвет лица, предлагает ему коньяку. Под действием алкоголя монстры в сознании человека разрастаются и окончательно заслоняют возможность и необходимость жить.
Из-за конфликта на Украине и введённых в связи с ним санкций экономика Германии оказалась в крайне затруднительном положении, а вместе с ней и весь Европейский союз.
Чтобы приведённая схема не показалась шуткой, снова обратимся к статистике: в конце 80-х, в годы антиалкогольной кампании, уровень суицидов в России снизился примерно на четверть.
Другой вопрос — самоубийства среди людей ранимых, неуравновешенных и психически неустойчивых. Они случаются чаще, чем среди спортсменов, скажем борцов. Хотя механизмом принципиально не отличаются. Просто людям неуравновешенным для неразрешимого конфликта с реальностью хватает менее весомых, поэтому чаще встречающихся аргументов.
Ничего, кроме старости и болезней
Самые частые причины самоубийств — несчастная любовь, неудачный брак, развод. То есть на первом месте обычные бытовые коллизии. Профессор Владимир Войцех нарисовал один возможный путь шаг за шагом: «Плохая семья. Дети. Средний достаток. Мужчина каждый день приходит домой, испытывает подсознательную потребность в понимании, но встречает только конфликты и нарастающее напряжение. Что делать? Разводиться? Детей жалко. Непонятно, как поступить с квартирой. Напряжение продолжает нарастать. Он пытается обратиться за советом к друзьям. Друзья отделываются ничего не значащими фразами вроде «перемелется — мука будет». К проблеме напряжения в семье прибавляются фактор непонимания и одиночества. Из-за длительных психологических неприятностей ухудшается сон, снижается настроение, падает аппетит. Организм изматывается. Наконец, мышление переходит с рассудочного уровня на образно-эмоциональный.
Человек в сознании пытается пройти всю свою жизнь снова, сделать переоценку и подвести итог. При этом светлых событий вспомнить не может, а тёмные, наоборот, гипертрофируются и принимают гротескный характер. Он сводит данные и получает отрицательный баланс. Прошлое выглядит печальным, а будущее и того хуже. Ничего, кроме одиночества, преклонного возраста и болезней, кажется, впереди не ждёт.
Рано или поздно его начинают одолевать мысли: «Зачем мне всё это нужно — постоянное напряжение и чувство душевной боли?», «Чем так жить, лучше умереть», «Хорошо бы уснуть и не проснуться». Человек уходит в себя и застревает в порочном круге негативных оценок и самобичевания.
Наконец, в голову ему приходит мысль: «А почему бы и нет». И вот несущиеся поезда, карнизы крыш, автомобильные аварии, оружие и яды из абстрактной категории переходят в раздел избавителей — выхода из тупика.
Известно, что перед суицидом люди уже в отчаянии делают последнюю попытку контакта с внешним миром. Двое из троих идут в поликлинику и проходят общую диспансеризацию. Видимо, надеются, что врачи узнают об их проблемах по показателям давления и пульса. Но измотанные потоком больных и крохотными зарплатами врачи ничего не замечают, а психически здоровый, взрослый мужчина не скажет участковому терапевту: «Знаете, доктор, я на грани самоубийства». Да даже если скажет, доктор ответит ему: «Не говорите голубчик, я и сам на грани».
В рамках христианской культуры
Любопытно и ещё одно обстоятельство. В странах с христианской культурой самоубийств больше, чем в остальных. Даже несмотря на включение суицида в список смертных грехов и стигматизацию самих самоубийц - их хоронят за оградами кладбищ. Вопрос «Почему?» разумно было задать мыслящему христианскому священнику, и я обратился к Георгию Кочеткову.
«Это очень понятно, — ответил отец Георгий. — Я считаю, что самоубийство — это в первую очередь неудача на пути обретения свободы. Апофеоз духовного провала. Почему именно в странах с христианской культурой? Потому что ни в одном другом вероисповедании проблема свободы не ставится так остро, как делает это Евангелие: «...где Дух Господень, там свобода...». Ведь люди, правильно распорядившиеся своей свободой, нашедшие смысл в жизни или призвание, самоубийством жизнь не заканчивают».
Надо заметить, что один из крупнейших психологов XX века Эрих Фромм, человек, далёкий от церкви, сформулировал своё определение суицида, которое не слишком отличается от слов отца Георгия: «Самоубийство есть следствие потери человеком смысла жизни».
Прилетевший из Дубая россиянин напал на сотрудника таможни в «Пулково» после того, как при досмотре в его багаже была обнаружена незадекларированная валюта.
Запас жизнестойкости
Если предположить, что самоубийство — болезнь, то по числу жертв в нашей стране она занимает четвёртое место, а для возрастной группы от 19 до 34 лет — первое. Правильнее же назвать болезнью не самоубийство, а фрустрацию — ту самую потерю смысла существования.
— А откуда ему взяться, смыслу, — пожал плечами крупный, чуть медлительный профессор Войцех. — Хороших семей — единицы. Большинство детей при воспитании не получают эмоциональных полутонов, а взамен только агрессию, тоску и безразличие. Отчуждённые в семье, дети начинают искать модель поведения на улице. А какие идеалы может предложить улица? Ездить на дорогом автомобиле и иметь много денег, безразлично каким путём заработанных? Даже в заторможенном сознании такие ценности долго не продержатся. А дальше пустота, отсутствие смысла.
По данным личных исследований профессора Владимира Войцеха, 48% московских старшеклассников (9—11-й классы) находятся в состоянии социально-психологической дезадаптации и нуждаются в помощи психолога и психиатра. Это не значит, что все они завтра бросятся под поезд, но ресурс жизнестойкости, необходимый для борьбы с возникающими сложностями, почти у половины подростков снижен. Обычные разочарования — заваленная сессия или несчастная любовь — могут привести их в состояние такого внутреннего конфликта, что единственным выходом покажется смерть.
Молодые люди в отличие от взрослых перед суицидом не делают даже робкой попытки быть понятыми окружающими. Потому что заранее заряжены их чёрствостью.
Как узнать самоубийцу
Может показаться, что самоубийца — это человек хилый, робкий и зависимый. На самом деле не факт. Например, от мужчины с героическими установками уходит любимая. Бороться невозможно, бесполезно и не с кем. Нужно отступить. Но именно необходимость уйти без боя для героя страшнее поражения. Именно беспомощность тут может стать причиной суицида.
С другой стороны, герой или рохля, от конфликта до непоправимого поступка проходит порядочно времени. Человек в этот период переживает подавленность, угнетённость, хроническую усталость. Его мучают мысли о собственной ненужности, одиночестве, неполноценности. Появляются колебания артериального давления, сердечно-сосудистые расстройства. Пропадает аппетит. Возможно постоянное чувство тревоги. Характерны: задумчивый вид, грустное выражение лица, уход от разговоров, однозначно замедленная речь, тусклые глаза. Человек может задавать одни и те же вопросы и не дослушивать ответы, начинать что-то и ничего не доделывать. Странным образом шевелить руками. В общем, вести себя как потерянный.
В этот период ему можно помочь, просто попытавшись заслужить доверие, предложив если не дружбу, то общение. Ведь именно дефицит доверия и разобщённость в нашем обществе как раз служат основой для страшной статистики самоубийств.
Не прошедшие отбор
«Верующему человеку, — считает отец Георгий, — проще бороться с проблемами. Потому что вера в Бога — это ещё и вера в человека. Как бы социалистические идеологи ни противопоставляли эти два понятия».
Понять Георгия Кочеткова просто. Либо мы созданы по образу и подобию, либо в процессе эволюции произошли от инфузорий.
В первом случае человек — высшая ценность. К нему надо относится с любовью и уважением. Ценить и оберегать. По мере возможности спешить на помощь и оберегать от суицида.
Во втором, если мы появились вследствие естественного отбора, ситуация складывается иная. Тогда выживает сильнейший, и чем больше будет давление, тем быстрее пойдёт сортировка. Тогда разговор о самоубийцах автоматически переходит в маргинальный контекст — это просто отбросы эволюции. Тогда сериал «Бригада» почти религиозный гимн — выживает сильнейший. Только вот зачем?
ИСТОРИЯ НЕСОСТОЯВШЕГОСЯ САМОУБИЙСТВА
Однажды мне самому пришлось спасти человека от суицида. Дело было в Строгинской пойме. Вместо плывущего купальщика вдруг на поверхности воды появились пузыри. Я бросился туда, нырнул, вытащил на берег и откачал худющего мужчину лет 30. Сидя возле своей одежды, он плакал навзрыд и спрашивал меня: «Зачем? Зачем ты это сделал? Я так долго решался, а ты...» По правде сказать, я совсем не чувствовал себя героем. Поэтому спросил командира оперативной бригады Службы спасения Костантина Ценева: «Вы всегда уверены, что человека необходимо спасать»?
«Конечно, — без тени сомнения ответил Костя. — Человек не может распоряжаться жизнью — она ему была дана свыше». По моей просьбе Костя вспомнил один из самых сложных случаев в своей практике.
«Не могу этого объяснить, но я чувствую самоубийц. Чувствую, симулянт передо мной или нет. Чувствую, как себя вести, что говорить, как заслужить доверие. Самым сложным был подросток, пару лет назад свесивший ноги с 11-го этажа.
«Где Иуда, который меня столкнёт?» — кричал подросток. Он был не в себе, поэтому рабочие формы общения оказались бесполезны. В то же время мальчик внимательно следил за каждым движением спасателей и выражал готовность прыгнуть. Три часа продолжались переговоры. Спасатели от усталости валились с ног. В конце концов помогла почти что шутка. Спасатели спросили: «Ты всё попробовал перед смертью?» Подросток ответил: нет, наркотиков не пробовал. Тогда Ценев сказал: «Слушай, у нашего доктора как раз с собой есть. Стоит попробовать, раз уж решил умереть». Доктор подошёл со шприцем в руках, вцепился в парня и продержал несколько секунд, пока не подоспели остальные.
«Они вам благодарны?» — «Не всегда. Был случай: переговоры шли целый день и окончились провалом. Человек спрыгнул с крыши. Оперативник поймал его за ногу этажом ниже. Так пока мы за эту ногу пытались его вытащить, он дрался и кричал: «Дайте мне умереть».
