Кадровая чистка, начатая на днях в Дагестане, превосходит по масштабам всё, что предпринимал федеральный центр в последние годы в этом плане на региональном уровне. Является ли она уникальной или же это продолжение поиска и тестирование Москвой разных моделей управления на уровне субъектов Федерации?
Врио главы Дагестана Владимир Васильев при поддержке силовиков из ФСБ и Следственного комитета, делегированных из центра, действует не просто решительно. Смещены и арестованы ряд министров правительства республики, включая врио премьера. На их места сделаны назначения, противоречащие сложившейся неформальной практике, согласно которой кадровые назначения и сферы влияния (в том числе коррупционные) распределялись в соответствии со сложной этнической картиной в Дагестане. Например, новым главой правительства, вторым человеком в республике стал «варяг» из Татарстана – бывший министр экономики Татарстана Артём Здунов. Важный пост министра по земельным и имущественным отношениям заняла вице-премьер Екатерина Толстикова, которая переехала в Дагестан недавно, в ноябре 2016 года, с поста замминистра образования и науки России.
Урок Узбекистана
Происходящее в Дагестане вообще похоже на введение «внешнего управления». Так бывает, когда те силы, которые вызвались наводить порядок, не видят в местном политическом классе здоровых сил, чтобы с их помощью провести обновление и очищение от коррупции. Недоверие, по сути, выражено и всем местным силовикам, и вместо дагестанских подразделений ДПС за порядком на дорогах, например, следят прикомандированные полицейские, сотрудники Росгвардии и т.д. Местные суды отстранены от принятия решений по назначению меры пресечения арестованным. За них это делают суды московские. Местным высокопоставленным чиновникам запрещено выезжать за границу, что означает для них фактически домашний арест.
По размаху и решительности действия Васильева могут чем-то напомнить андроповские времена или известную деятельность советских следователей Гдляна и Иванова в советском Узбекистане и так называемые хлопковые дела, которые тоже были попыткой масштабной чистки местной элиты.
Остаётся надеяться, что «зачистка» элиты не приведёт к росту антимосковских настроений в Дагестане, как это произошло в советском Узбекистане. Прежде всего благодаря тому, что население одной из самых бедных республик (на 75% её бюджет дотируется федеральным центром) изрядно подустало от беспредельной коррупции местных кланов.
В то же время это уже не первая подобная (хотя нынешняя – более масштабная) чистка в республике. В своё время бывший глава Рамазан Абдулатипов, сделавший
карьеру в основном в Москве, был назначен главой Дагестана как раз для оздоровления местной элиты, но, видимо, сам попал под влияние клановой политики. Ещё ранее, в конце 90-х, в Дагестан был «десантирован» тогдашний замминистра внутренних дел Владимир Колесников. Прошли массовые аресты, но потом всё вернулось на круги своя.
Сама по себе чистка региональной элиты может, видимо, иметь ограниченный эффект, если вместо «проворовавшихся» придут честные и эффективные. Скажем, в этом году Дагестану объём федеральных дотаций запланирован в размере 59 млрд рублей. Это самая крупная сумма по сравнению с другими регионами. Хорошо бы, чтобы её не распилили. В то же время может ли просто сам по себе набор «честных и эффективных» заменить целостную систему управления, которая не зависела бы от конкретных личностей? Это главный вопрос региональной политики в Росси на сегодня.
Президент Всероссийской федерации художественной гимнастики вновь прокомментировала вопрос участия российских спортсменов в Олимпиаде-2024 в нейтральном статусе.
Рецепты от варягов
Стоит напомнить, что в том же Дагестане именно клановая система сыграла важную роль в том, чтобы не допустить дестабилизации политической ситуации по чеченскому сценарию. В том числе на этой системе было основано распределение дефицитных земельных ресурсов, каковое некоторым казалось вполне «справедливым». И надо будет ещё доказать, что вводимая ныне система «внешнего управления» (со ставкой на «варягов») окажется эффективнее, приведя к росту региональной экономики. Рецепты её оздоровления примерно понятны, и это вовсе не «силовые действия» присланных из Москвы фээсбэшников: нужно вывести из тени подпольные предприятия, заинтересовав работать в белую, надо сократить госаппарат, разработать и внедрить наиболее актуальные для этой республики меры поддержки предпринимателей, остановить миграцию молодёжи и т.д. Многие вещи вообще не зависят от регионального уровня, а требуют изменений на уровне федерального законодательства. И это касается не только Дагестана.
При этом если в Дагестане Васильеву, видимо, поставлена задача создать и обкатать нетипичную для Северного Кавказа модель «вне кланового управления», то в других республиках региона именно социально-политическая нестабильность не позволяет пока от неё отказаться. И она, когда приходится по-своему договариваться разным группам интересов, вполне работает в Кабардино-Балкарии, Ингушетии и даже Чечне, где раньше практиковали назначение главой правительства «варяга» из русских, но потом от этого отказались. В Чечне сегодня модель управления преимущественно носит также скорее «мобилизационный» характер.
В поисках универсальной модели
Осенью прошлого года президент России произвёл довольно масштабную ротацию губернаторского корпуса: были заменены 12 руководителей регионов. Помимо того, что замены производились с явным прицелом на предстоящие президентские выборы и в тех регионах, где наблюдалось наибольшее социальное напряжение либо же были сильнее внутриэлитные конфликты, налицо явный поиск Кремлём некоей более универсальной модели регионального управления, нежели та, что сложилась в начале 2000-х, когда начался процесс централизации государственного управления и от «асимметричного федерализма» пришли к более единой системе государственного управления на региональном и федеральном уровне. Характерно, что в основном назначения получили так называемые относительно молодые технократы возраста примерно 40+ (средний возраст назначенцев осени 2017 года – 44 года). Хотя есть и исключение: Красноярский край возглавил опытный Александр Усс.
Тем самым был выполнен запрос избирателей на новые лица в политике. Однако пока ни новые назначенцы, ни те, что получили свои губернаторские посты в течение последних года-двух, не смогли создать какие-то уникальные «истории успеха» на уровне регионов, сотворить некое региональное чудо. А периодически в том числе относительно недавние назначенцы даже попадают во всякие политтехнологические списки возможных кандидатов в отставники. В этом смысле становится всё более очевидно, что реальные «региональные чудеса» невозможны без существенных перемен в экономической и финансовой политике федерального уровня. Кроме того, от молодых технократов в Москве вовсе и не ждут чрезмерной самостоятельности в инициативах, а то так и до очередного «парада суверенитетов» недалеко. От них ждут прежде всего чёткого выполнения задач, поставленных федеральным центром. В этом смысле они министры по делам своих регионов. Решив оперативные задачи (урегулировав местные критические проблемы, покончив с конфликтами внутри местных элит и т.д.), они должны быть настроены на решение новых задач, если правительство после выборов сформулирует наконец новую экономическую политику.
Акцент
Все дороги ведут в Москву
Если взять ежегодный РИА рейтинг по качеству жизни регионов за 2017 год (оценивается по 72 показателям), то применительно к тем регионам, где сменили губернаторов, картина получается смешанная. Кто-то в рейтинге поднялся: Приморье (с 51-го на 48-е место), Красноярский край (с 43-го на 38-е), Новосибирская область (с 28-го на 26-е). Кто-то, наоборот, опустился: Омская область (с 52-го на 54-е место), Ивановская (с 46-го на 47-е), Орловская (с 35-го на 43-е), Самарская область (с 16-го на 20-е). Кто-то остался «при своих»: Нижегородская и Псковская области (14-е и 62-е места). На основании этого рейтинга трудно судить об успешности политики того или иного губернатора. Успех Красноярского края, например, скорее может быть объяснён улучшением мировой конъюнктуры для производимой им продукции, в частности металлов.
Что касается моделей регионального управления, то скорее всем регионам нужен пересмотр нынешних межбюджетных отношений, им нужна передача больших полномочий (и средств на их осуществление). В настоящее время губернаторы настолько зависят от трансфертов из федерального бюджета, что попросту не заинтересованы в экономическом развитии своего региона. Однако эти решения зависят исключительно от Москвы. И, по идее, могли бы стать важной частью политики нового срока президента Владимира Путина.
Где были все эти годы ФСБ, УСБ и прокуратура? В каждом регионе России всё тоже самое. Власть заворовалась и завралась. Без смены власти эту проблему не решить.