На прошлой неделе Госдума в первом чтении приняла президентский вариант законопроекта, предусматривающего ужесточение наказания для педофилов. В документе, в частности, идёт речь о запрете на условное осуждение и отсрочку на отбывание наказания. Кроме того, если закон будет принят, педофилам сложнее будет претендовать на условно-досрочное освобождение (УДО): если сейчас для подачи ходатайства на УДО им достаточно отсидеть три четверти срока, то по новому закону – порог увеличен до четырёх пятых. Но самой спорной нормой законопроекта стала возможность химической кастрации педофилов. С одной стороны, подобное медицинское вмешательство не даёт 100-процентной гарантии того, что человек не продолжит совершать преступления, при этом, как указывают правозащитники, является нарушением прав человека. С другой – международный опыт других стран доказывает, что максимально жёсткое наказание для педофилов, а также профилактика подобного рода преступлений, по сути, единственный действенный способ борьбы.
Сергей Колесников, заместитель председателя Комитета Госдумы по охране здоровья:
– Нет сомнений, президентский вариант законопроекта будет принят. Эту актуальную тему не раз поднимали депутаты, но предлагаемые законопроекты, к сожалению, страдали рядом недостатков: часто там были экстремистские высказывания или непонимание проблемы в целом. Эксперты президентской администрации обобщили все ранние наработки и международный опыт по проблеме педофилии. Конечно, внесённый законопроект тоже не лишён недостатков, но ко второму чтению, уверен, всё будет учтено. Главное, чтобы поправки не изменили законопроект до неузнаваемости. Ведь к педофилам во всём мире существуют разные подходы, и нам надо выбрать тот, который не ущемлял бы права человека, с одной стороны, но, с другой – чтобы закон имел действующие механизмы его реализации.
Международный опыт по отношению к педофилам очень разный: есть жёсткие меры, предусматривающие пожизненное заключение и принудительную кастрацию; есть более мягкие: кастрация по выбору – то есть либо ты сидишь пожизненно в тюрьме, либо тебя кастрируют. Кроме того, есть дискриминационные подходы, когда все данные педофилов с их физиономиями вывешиваются в Интернете или в общедоступных местах, с тем чтобы насторожить общественность по отношению к этим людям. В нашем законодательстве уже существует норма, например, запрещающая педагогическую деятельность лицам, осуждённым за педофилию.
Что касается применения химической кастрации, то с высказываниями министра здравоохранения Голиковой я полностью согласен – для нашего бюджета это наказание слишком дорого обойдётся. Эта процедура требует предварительных обследований, так как фактически она не убивает человека, но лишает его репродуктивных возможностей. После такой процедуры человек может начать болеть, поскольку гормональный фон меняется. Соответственно при тюремном заключении потребуются дополнительные средства, а где их взять? Мы же, как правило, сначала принимаем законы, а потом думаем, сможем ли мы их выполнить. Лучше заранее об этом подумать.
Нет пока и единого мнения по поводу «добровольной-недобровольной химической кастрации». Если мы говорим о соблюдении прав человека, то принудительная кастрация – это принесение увечий человеку, что находится за пределами гуманитарного права. Надо чётко понимать – есть нарушение прав человека и может подняться очередная волна критики, что мы становимся фашистским государством.
С другой стороны, химическая кастрация – это процедура, направленная на снижение рецидивов. По подсчётам экспертов, 50–60% подобных преступлений связаны как раз с рецидивами. Медицинская практика доказывает, что педофилия – неизлечимое заболевание, связанное с устойчивым изменением психики, и выпущенный на свободу извращенец часто снова совершает преступления. У педофилов сформирован агрессивный стиль поведения. Поэтому свою устоявшуюся половую агрессию он может перенести напрямую – например, начнёт убивать. Стоит также иметь в виду, что половые гормоны вырабатываются не только яичками, но и надпочечниками. Так что химическая кастрация не даёт 100-процентной гарантии.
Василий Бочкарёв, губернатор Пензенской области:
– Я думаю, что такого рода преступления в большинстве своём совершаются людьми с нарушениями психики. И если специалисты не могут оказать помощь, то обществу надо идти на крайние меры. Ради наших детей, ради «цветов жизни» не только можно, но и нужно пойти на такие жёсткие шаги, которые предлагает президентский законопроект. Но меня удивляет возраст – 14 лет, который заложен в законопроекте. Почему, если насильник изнасиловал 15–17-летнего подростка, то химическая кастрация возможна только с его согласия? 17-летний подросток – это что, не ребёнок? Даже если преступление совершено против 20-летнего человека, это не перестаёт быть преступлением. В любом случае насилие над человеком должно быть жёстко наказано. Ведь не всякий человек сможет выдержать над собой такое – кто-то пойдёт на противоправные шаги, чтобы наказать обидчика, а кто-то вообще может совершить суицид. Всё зависит от нервной системы, но если в обществе будут знать – наказание неизбежно и оно будет очень жёстким, то это не даст пострадавшему человеку корить себя за случившееся.
Мы сейчас много говорим о том, что у нас уходят капиталы. Президент, премьер говорят о привлечении инвестиций. Но ведь для этого нам надо формировать инвестиционный климат, в том числе и в вопросах безопасности граждан в стране. Любой иностранный инвестор думает не только об экономической составляющей, он задумывается и над тем, надо ли вкладывать средства в страну, где с каждым годом растёт число преступлений против детей, где взрослые дядьки насилуют малышей. Если мы хотим, чтобы наша страна развивалась, чтобы она была сильной и экономически независимой, то гражданское общество и власть должны встать на защиту интересов своих граждан, на защиту детей. И все преступники должны знать – биты будут нещадно, их ждёт самое жестокое наказание. Распущенность и безнаказанность пора остановить.
Елена Ханга, телеведущая:
– Педофилия – это огромнейшая проблема нашей страны. И абсолютно непростительно, что к таким преступлениям судьи подчас относятся с пониманием. Мы узнаём, что человеку, которого не просто обвинили в педофилии, а он сам в этом преступлении признался, суд вынес условное наказание или у него есть возможность досрочного освобождения. Этого делать категорически нельзя. Главное, наконец-то мы дождались и на эту огромную проблему обратили внимание. Я не адвокат, не врач, поэтому мне трудно чётко оценивать все тонкости предложенного закона. Но я понимаю, что к решению этого вопроса должен быть комплексный подход, без этого искоренения проблемы не будет. Ведь жёсткость наших законов подчас компенсируется возможностью их неисполнения. Поэтому, на мой взгляд, нужно ещё ввести санкции, как в Америке, когда педофил выходит из тюрьмы и ещё только направляется к месту проживания, а шериф этого местечка уже собирает жителей, в первую очередь родителей маленьких детей, и предупреждает о появлении рядом с ними такого человека. Правозащитники, конечно, кричат, что это нарушение прав человека, но я считаю, что любая мать имеет право знать, кто их сосед. К педофилам необходимо пристальное внимание – со стороны закона, со стороны гражданского общества. Только в этом случае мы можем обезопасить своих детей. Если мы будем замалчивать подобные вещи, никакого сдвига в борьбе с педофилами ждать не стоит.
