В Москве в ближайшее время появится новая суперклиника. На конференции «Инновации и инвестиции в здравоохранении России» Сбербанк анонсировал проект строительства медицинского кластера, в котором расположатся ультрасовременные лечебные, научные и образовательные учреждения. Комплекс займёт территорию 25–40 гектаров. В проект собираются инвестировать огромную сумму, но опыт последних лет показывает, что ни новое оборудование, ни хорошие условия, созданные для врачей и пациентов, не гарантируют качественного лечения. Всё это, конечно, необходимо, но результат зависит в первую очередь от наличия квалифицированных врачей. А их в России не хватает. И с каждым годом положение, по-видимому, будет всё хуже.
В столичный медкластер войдут медицинский комплекс, специализированные клиники, гостиничный комплекс, кафе, ресторан. Инвестиции составят 1,2–1,5 млрд, что, по мнению руководителя Центра социальной экономики Давида Мелик-Гусейнова, является самой крупной объявленной инвестицией в коммерческую медицину в России. Предполагается, что комплекс станет и серьёзным научным центром, где будут проводиться фундаментальные и клинические исследования, обучаться врачи и менеджеры.
Управление медчастью проекта хотят доверить компании Johns Hopkins International. Клиника Джона Хопкинса 21 раз занимала первое место в общеамериканском рейтинге, а в 2012 году признана лучшей в пяти категориях показателей среди ведущих клиник США и заняла второе место в сводном рейтинге. Российские партнёры надеются, что зарубежная компания откроет дорогу на российский рынок опробованным современным западным технологиям, поможет сократить длительность пребывания пациентов на больничной койке и обеспечить раннюю диагностику.
Звучит всё это замечательно, но, к сожалению, практика показывает, что в РФ нет точно экономически просчитанных прогнозов потребностей населения и возможностей уже существующих и новых учреждений, в частности тех медцентров, которые оказывают высокотехнологичную помощь. На данный момент построено больше 10 таких медцентров, но большинство из них работает не в полную силу из-за недостатка ресурсов и кадров. Безусловно, невозможно в каждом городе строить крупные центры по сердечно-сосудистым или хирургическим заболеваниям, но, чтобы пациентов направляли в существующие центры, нужно существенно больше квот на оказание такой помощи и увеличение финансирования таких центров. Об этом в Национальной медицинской палате недавно говорил доктор Леонид Рошаль.
«К сожалению, определить плохие и хорошие клиники сейчас можно только молвой, внешне качество лечения почти никак не отражается, по паркету на полу этого не определишь, – объяснил «Нашей Версии» ситуацию заместитель председателя Формулярного комитета РАМН, доктор медицинских наук, профессор Павел Воробьёв. – Рискованно попадать в совсем новые клиники – коллектив ещё не сработался, а в старых клиниках обычно бывает грязнее. Если сравнивать маленькие и большие больницы, то у большой возможностей больше.
Например, полную диагностику и МРТ в Санкт-Петербурге - от гипофиза до малого таза, - можно пройти в медицинском диагностическом центре "Энерго" dcenergo.ru. У бюджетных медицинских учреждений возможности скромнее.
В нормальной больнице должно быть от 500 коек, чтобы разные возможности медицинские были: диализ, реанимация, кардиореанимация и все основные отделения.
Кроме того, в нормальной больнице должно приходиться на одного врача 20 пациентов, а у нас – 100, должно быть на каждого врача до 20 медсестер, а у нас – по 1,2…»
По мнению профессора Воробьёва, хорошо знающего ситуацию в российских регионах, даже после проведения программы «модернизации» в большинстве клиник как ничего не было, так и нет: «С врачами-лаборантами просто катастрофическое положение, подрабатывать-то им негде, их стало вдвое меньше потребности, они в отдалённые регионы не едут, и никто их не готовит. Таких ущербных клиник, я думаю, в РФ до 60%, а если говорить о центральных районных больницах и поселковых, то и все 80%».
Подготовка кадров – самый, пожалуй, тяжёлый вопрос. Министерство здравоохранения и РФ признаёт, что «уровень подготовки врачей в вузах упал до «бесстыдно низкого». Учителя состарились, а достойная смена на нищенскую зарплату в вузы не пришла. Обновление планов и программ пока ещё в планах Минздрава, а проблема отсутствия кадров в медучреждениях встаёт всё острее и острее. В апреле этого года бывший министр здравоохранения Татьяна Голикова говорила о том, что дефицит врачей различных клинических специальностей в стране составляет почти 153 тыс. человек. При этом, отмечала Голикова, каждый пятый выпускник медицинского вуза не планирует идти работать в практическое здравоохранение.
По данным Минздрава, при потребности медучреждений в медиках в 758 149 человек укомплектовано кадрами только 470 487 мест. Среднего медперсонала по штатному расписанию требуется 1 598 089 человек, фактически работают 1 154 726. Младшим медперсоналом при потребности в 868 965 человек занято 557 513 мест.
Особенно печальна кадровая ситуация на селе, где врачей в три раза меньше нормы. Сельское население составляет 27% населения страны, или 38,2 млн человек, а в четверти субъектов Федерации сельские жители составляют 40% населения. И здесь смертность существенно опережает городскую. К примеру, в сёлах Башкирии умерло больше мужчин, чем в городах, на 6%. Между тем, по данным вице-президента Российского медицинского общества профессора Юрия Комарова, из 4,5 тыс. участковых сельских больниц были закрыты фактически 4 тысячи.
Исследование, проведённое в той же Башкирии в Центральном научно-исследовательском институте организации и информатизации здравоохранения Росздрава Антоном Кудрявцевым, показало, что до 85,3% жителей, приписанных к фельдшерско-акушерскому пункту (ФАП), теперь тратят на дорогу до районной больницы от 40 минут и более, а для 51,9% жителей села транспортные расходы на дорогу до районной больницы дороги. Низкое качество медпомощи в ФАПах отметили 67,% приписанного населения. Не лучше положение там и с лекарствами. По данным завкафедрой фармации Курского госмедуниверситета, профессора Ирины Комиссинской, прозвучавшим на конференции «ФармМедОбращение-2012», в областном центре на каждую аптеку приходится 1373 человека, а на селе 2320 человек, но только у 11% опрошенных сельских жителей расстояние до аптеки не более 5 километров, у остальных же – до 40 километров и больше. 25% селян едут за лекарствами до 3 часов, а 15% – больше 5 часов, получая при этом самые дешёвые и самые убогие лекарства. И при этом большая часть сельского населения (71,6%) оценили состояние своего здоровья как плохое, а 2,9% – как очень плохое.
«Состояние центральных районных больниц теперь ужасающее, они кошмарны почти без исключения, – говорит профессор Павел Воробьёв. – У них ограниченные ресурсы, нет современной терапии, нет крови и её препаратов для переливания, нет рентгенологов – возят снимки в областные клиники, просто катастрофическое положение. К примеру, на БАМе посёлки районные – 9–14 тыс. человек, а здравоохранение никакое!» В больницах нет цитостатиков, антибиотиков, тромболизиса, вообще ничего нет, утверждает Воробьёв: «Я проехал из Москвы до Дальнего Востока по провинциальным клиникам: в ЦРБ сейчас не лечат, а «льют физраствор», витамины… этакое «вспучивание крови». Это – псевдолечение!»
«Считаю, что ни уровень аккредитации больницы, ни наличие лицензии, ни форма собственности не гарантируют сейчас в России высокого качества медуслуг, – говорит начальник юридического отдела ООО МС «Мегус-АМТ» (Екатеринбург) Елена Пестова. – На мой взгляд, продвинутую больницу от непродвинутой отличают исключительно грамотный менеджмент, строгий контроль за действиями персонала и организация оказания медпомощи населению строго в соответствии с установленным порядком». В качестве примера Елена Пестова приводит Свердловскую область, где, по её словам, условия для оказания нормальной медпомощи формально созданы для всех. Сумма финансирования средней центральной городской больницы в Свердловской области на 2012 год за счёт средств ОМС – 108 млн рублей. В рамках региональной программы модернизации здравоохранения муниципальная больница дополнительно получает около 50 млн рублей в год. Во многие больницы поставляется современное оборудование, но оно далеко не всегда используется рационально либо вообще простаивает – нет кадров, комплектующих. Есть и порядок, маршрутизация медпомощи и условия оказания медпомощи гражданам, вплоть до времени ожидания приёма врача.
«Проблема в том, что в средней больнице – как продвинутой, так и не продвинутой – все эти финансово обеспеченные требования не соблюдаются, это практически никем не контролируется и соответственно никто за нарушения не наказывается, – подчёркивает Елена Пестова. – А в результате, по личному ощущению, по отзывам всех, с кем общаюсь, «хороших» больниц у нас сейчас нет. И строительство продвинутых федеральных клиник не спасёт, если там будет тот же бардак, что и везде. Также не спасёт платная медицина, где можно наладить сервис, но цены и качество останутся бесконтрольными».
«Плохих и хороших клиник в России, я думаю, 50 на 50. – предположил профессор Комаров. – Хороших больше в Белгородской области, в Чувашии, где много сделал для медицины бывший президент республики Николай Фёдоров. В Казани сейчас просто катастрофа с амбулаторной помощью, в Москве оснастили клиники, затем укрупнили, теперь отдают в концессию, это ведёт к полной коммерциализации. В Питере – что-то среднее между Казанью и Москвой. Медвласть там заставляет думать всё чаще о процветании в городе корысти. На Дальнем Востоке врачи просто «бегут» в Китай: там нет коррупции. А в России в целом 30% медиков по окончании вуза вообще не идут в медицину, так что на 29 тыс. человек ежегодно количество медиков в России сокращается, нам надо 25 лет их учить, чтобы наверстать такое сокращение».
Как же отличить плохую клинику от хорошей? Главное отличие – это отлаженная организация работы. Результаты излечения целого ряда болезней зависят от скорости оказания медпомощи, наличия специфических лекарств, возможности работы по современным стандартам и… толкового, профессионально опытного врача. А вот наличие современного оснащения – показатель важный, но не решающий. Елена Пестова приводит пример, подтверждающий это. Молодая пациентка обратилась в частную клинику, тоже достаточно продвинутую и разрекламированную. Поставив диагноз «неполный выкидыш», врачи провели операцию и выписали пациентку «с выздоровлением». Через три недели выяснилось, что на самом деле у неё была внематочная беременность, которую невозможно было «не заметить» в соответствии с проведённой диагностикой. Женщина перенесла обширную повторную операцию уже в своей районной больнице и лишилась возможности иметь детей в будущем. При этом врачи районной, непродвинутой больницы сделали всё возможное, чтобы спасти жизнь пациентке.
Ещё один печальный пример. В муниципальную больницу высшего уровня аккредитации, специализирующуюся на челюстно-лицевой хирургии, с направлением от стоматолога обратилась молодая женщина для удаления двух «зубов мудрости» хирургическим путём под наркозом. В ходе операции пациентке вскрыли гайморову пазуху и сломали нижнюю челюсть. На место перелома врач наложил шину на три недели, пациентка похудела до 38 килограммов, однако перелом не срастался и не мог срастись, как выяснилось позже. Тот же хирург сделал ей ещё одну операцию, в ходе которой повредил лицевой нерв. А пациентка – музыкант в оркестре, играет на духовом инструменте, и полноценное владение мышцами и нервами лица для неё профессионально необходимо.
«В России никакой разумной организации работы и процесса лечения нет, а есть напиханные оборудованием клиники, по принципу «кто что ухватил», – говорит профессор Комаров. – Такое оборудование, как томограф, не обязательно в каждой клинике. Под программу модернизации главврачи, кто подсуетился, кто не проворовался, оснастили клиники, но по большей части лучшее оборудование перехватывали областные больницы, они сейчас оснащены лучше, чем сельские. В Москве, к примеру, томографов сейчас больше, чем в некоторых странах мира».
