Экспедиция «Нашей Версии» последней видела посёлок Кратерный. На следующий день его сожгли туристы

Следующим островом на пути «Котоярви» стал Симушир. Погода пока благоприятствовала, и, если не считать сплошного мокрого тумана, переход через Буссоль – самый широкий пролив в Курильской гряде (68 километров) – прошёл спокойно. Своё название пролив получил в честь фрегата, на котором Жан-Франсуа де Лаперуз прошёл здесь в 1787 году. Остров небольшой – всего около 60 километров в длину при 13 километрах в поперечнике в самой широкой части, но на нём три действующих вулкана. Самый высокий из них Мильна – 1539 метров.

Пролив проходили под парусами, но ближе к Симуширу ветер зашёл в левентик, то есть сделался встречным, поэтому встали с юга в бухте Китобойной. Когда прояснилось и открылся весь остров, стало понятно, почему японцы считали вулкан Мильна вторым по красоте и точности форм после Фудзиямы. Рядом дымила фумаролами Горящая Сопка. Бухта Китобойная представляет собой неглубокий залив, открытый с запада. На пляже среди арбузного размера обкатанных морем чёрных кусков лавы валялись похожие на бивни слонов китовые рёбра. Дальше метров 300 джунглей, в них развалины цехов японского китобойного завода: гигантские лебёдки для вытаскивания животных на берег, паровые машины на фундаментах, огромные цистерны для жира, ещё какие-то ржавые приспособления зловещего вида. Выше отвесные скалы почти в километр, с которых «как серебряные гады, вниз струились водопады».

В южной части бухты относительно недавно брошенная погранзастава – в/ч № 2255. Столовая, баня, дизельная, казармы, канцелярия… На стене с оборванными обоями висят в рамочках текст Государственного гимна, Государственный флаг России, слова «долг» и «честь», в уборной рядового состава рулон бумаги с портретами директора ФСБ России генерала армии Патрушева. Перед входом в штаб – скромный памятник: адмиралтейский якорь и чёрный кусок лавы с самодельной жестяной табличкой. На табличке выцарапано: «Л-нт Циркунов, ефр. Богомолов, ряд. Бондарев, ряд. Булычёв, ряд. Михайлов. Погибли при выполнении воинского долга в декабре 1996 года». Ниже нарисована звёздочка с язычком вечного огня и неровные строчки стихов: «О пережитом память сохраним, и памяти былого нет дороже. Я верность друга высоко ценил и преданность, и убеждённость тоже…» Имён у погибших нет, только звания и фамилии. Кто были эти люди, как и за что они погибли?

Братские могилы, на которых ещё можно что-то разобрать, есть и на других островах. Кое-где, как на Шумшу или на Матуа, за ними ухаживают (низкий поклон Жене Верещаге и его Камчатско-курильской экспедиции), в других местах их и найти-то сложно.

Положили цветы и пошли назад к лодке.

У каждого из нас имелся на Курилах и свой особенный интерес. В хит-параде нашего капитана Ильи Лукомского таким интересом была бухта Броутона на северной оконечности Симушира. Там на рубеже 80-х служил на тральщике 137-й бригады охраны водного района (ОВР) друг Ильи – доктор Бочаров.

«Был неведом путь далёкий, но не думал, не гадал,

Что судьба служить забросит в мир вулканов, гор и скал.

На равнине водной глади показался островок,

Как рисунок на бумаге, он красив и одинок.

Симуширские рассветы и закаты будут в памяти моей вставать невольно.

Шум прибоя, и друзья мои ребята, и просторы, где гуляет ветер вольный», –

пел мужественный доктор, и впечатлительный Илюха всё это живо представлял. И вот мы входим в бухту Броутона.

Бухта – это, по сути, кольцо, сложенное из вулканических и коренных пород, образовавшееся в результате взрыва древнего вулкана. Размер бухты (5,5 километра в диаметре) позволяет удобно расположить в ней десятки больших кораблей, а глубина (более 200 метров) достаточна для современных атомных подлодок. В 1970-е годы, согласно существовавшей тогда военной доктрине, здесь было решено создать вторую по значимости, после Петропавловска-Камчатского, базу Тихоокеанского флота СССР. К уже действующей бригаде ОВР предполагалось перебазировать соединения подводных лодок, противолодочных кораблей и авианесущий крейсер «Минск». Тот, что во время перестройки был продан на металлолом в Китай. Но для того, чтобы будущая база не стала для флота ловушкой, нужно было решить одну проблему. У входа в бухту слишком мелкий фарватер – 13 метров. Появилась бредовая идея – для углубления прохода произвести атомный взрыв. К счастью, прибывший на Симушир директор Института им. Курчатова академик Александров А.П. заметил здесь сразу несколько действующих вулканов. В результате было решено расчищать проход обычными взрывчатыми веществами. В 1978–1979 годах на Симушир перевезли тысячи тонн списанных боеголовок торпед и морских мин производства ещё 1908 года. Начали взрывать. По свидетельству очевидцев, столб водяного пара и дыма вперемешку с базальтовой крошкой поднимался на высоту до километра. Одновременно шло строительство военного посёлка Кратерный. Были возведены четырёхэтажные блочные жилые дома, дизельная электростанция, больница, школа, детский сад. В начале 1980-х военно-морская база стала принимать более-менее чёткие контуры. А потом началась перестройка…

Говорят, во время переговоров Горбачёва с Рейганом по вопросам разоружения одним из условий, выдвинутых американцами, была ликвидация базы ВМФ СССР в бухте Броутона.

Доводилось ли вам бывать в заброшенных домах? Наверное, да. Подобного добра в России хватает. В таком случае вы легко вспомните это ощущение. Ощущение несбывшихся надежд, бесполезности, старости, жути... В таких местах особенные запахи и звуки. Особенные цвета. А ты сам стараешься двигаться тихо, ступать осторожно, говорить шёпотом, как в палате тяжелобольного, в церкви или на кладбище.

В заброшенном городе или посёлке все эти ощущения усиливаются в разы. В Кратерном мы попали в поселение-призрак, наползающий же с сопок туман лишь усиливал впечатление.

Люди ушли отсюда, может, 10, может, 15 лет назад. В школьной библиотеке я нашёл учебники 1992 года. Теперь здесь всё сильно и как-то совершенно бессмысленно разрушено. Двери сорваны с петель, окна выбиты, унитазы и раковины разбиты. На гарнизонной кухне огромные, привинченные к полу баки-скороварки: «1-е блюдо», «2-е блюдо», «3-е блюдо»... Первый бак отодран от фундамента, крышка сорвана, бока пробиты, второй сильно погнут, третий не тронут совсем. Не хватило сил или времени? И так везде. Кто-то приложил массу труда и старания, чтобы максимально изувечить и испортить всё, что осталось. Какими же должны быть люди, чтобы кувалдами гнуть чугунные ванны, срывать металлические двери и стрелять из автоматов по окнам домов, пусть уже и нежилых.

И в то же время вокруг почти на каждом шагу встречались трогательные напоминания об ушедшей жизни. Детский сад, со стенами, расписанными неумелыми, но очень тёплыми рисунками: Кот в сапогах, кротик, Муха-цокотуха… Тут же детские шкафчики, игрушки. Во дворе горка, качельки, вырезанные в рост деревянные солдаты Урфина Джуса. В больнице – зубоврачебное кресло, в красном уголке – обломки электрооргана «Ионика», будка киномеханика оклеена обложками дисков «Мелодии» и болгарского «Балкантона», на школьной доске надпись мелом: «Леночка, я тебя люблю! Олег». И рядом тем же почерком: «Хочу домой».

Для нескольких сотен или тысяч людей Кратерный пытался стать домом. В него были вложены миллионы рублей, может быть – сотни миллионов. Что ещё важнее, в него были вложены огромный труд и годы чьих-то жизней. И всё это оказалось напрасным и совершенно ненужным.

Впрочем, могло быть и хуже. В начале 2000-х появилась идея устроить в бухте Броутона могильник для радиоактивных отходов. Лоббировали эту идею Институт им. Курчатова, мечтающий избавиться от своего радиоактивного мусора, и некий депутат от Татарстана, как позже выяснилось, представлявший интересы тайваньской фирмы. И это несмотря на постоянную сейсмическую активность района. Директор «курчатника» академик Евгений Велихов даже заявил: мол, в Японии строят атомные станции и могильники и не боятся. Как в воду глядел академик!

Симушир в очередной раз спасли вулканы. Вовремя задымили и завоняли, напомнив людям, что извержение любого из них разнесёт радиоактивную дрянь по миру. От проекта пока отказались.

В Кратерном мы простояли два дня, а когда утром третьего собирались выходить, у входа в тумане маячило какое-то судно без названия. Связались по рации. Оказалось, что катер пришёл из Южно-Курильска, хозяин за деньги развлекает московских бизнесменов. Впрочем, на Дальнем Востоке москвичами считают всех, кто живёт западнее Урала. Вот и эти «москвичи» при знакомстве оказались кто из Нижнего, кто из Красногорска, а кто из Рязани. Пригласили нас на борт, угощали шампанским, фотографировались… Рассказывали, что на Курилах в первый раз, всё очень «круто и экстремально». Когда мы уходили, «экстремалы» выгружали на берег мощный квадроцикл.

Через день в бухту Броутона зашёл пограничный вельбот. Кратерный пылал, подожжённый со всех концов. Накатавшись, бизнесмены решили, что крутизны им недостаточно, и устроили себе праздничный костёр. Мелочиться не стали: не каждый день подворачивается возможность сжечь целый посёлок…

Вид из домов в Кратерном на бухту был по-настоящему шикарным